Том 4. Драматические произведения
Шрифт:
Бросает бокал.
Фаина. Как хорошо!
Второй друг. Очень недурно. Чьи это стишки?
Герман. Это — стихи Байрона.
Третий друг. Совершенно верно, это юношеское произведение Байрона. Позвольте познакомить вас с его происхождением: великий поэт создал эти строки в 1816 году в Италии. Стихотворение называется «Стансы к Августе» и обращено к сводной сестре Байрона…
Герман. Я не затем читал эти стихи.
Фаина. Герман, все друзья у тебя такие?
Герман
Второй друг. Очень жаль. Мы нарушили приятный tete-a-tete…
Друг. Какая несправедливость! Я всегда желал вам добра. Вы платите мне сатирой!
Фаина. Герман. Мне скучно с ними.
Герман. Вы слышали, что сказала она? Ее слово — закон. Оно должно, быть законом — для всех.
Друг. Вы могли бы помнить хоть правила вежливости…
Герман. Я не знаю, вежливо ли врываться в чужую жизнь? Презирать женщину, которой вы не знаете? Хозяйничать и наводить порядок в чужой душе?
Третий друг. Но ведь мы — друзья твои…
Герман. Поймите, вы смешны, вы — давно умерли. Таких, как вы, бичевали в старых романах. Но вы нужны мне и вечно нужны миру лишь затем, чтобы точить на вас новую, творческую злобу!
Второй друг. Мы пришли не ради тебя, но ради несчастной, оскорбленной жены твоей, которую ты променял на эту цыганку…
Герман. Идите все прочь от меня! Все равно — все, кто лжет и кто говорит правду — все, все! Я остаюсь один с этой женщиной! И знайте, что хорошо мне, сладко мне, свободно — с мятежной злобой моей! (Кричит через стол, вслед уходящему другу.)Если ты еще друг мне, — передай святой, чистой, прекрасной жене моей Елене, что я больше не вернусь к ней — никогда! — Боже мой! Боже мой! Как же узнать, что добро и что зло!
Склоняется на стол и роняет лицо на мучительно сжатые руки. Фаина смотрит на него внимательными глазами.
Фаина. Тише. Тише. Твои добро и зло — слова.
<Герман>
Все миновало: прошлое, как сон. Завладевай душой освобожденной Ты, белоснежная, родная Русь. Холодный белый день. Душа, как степь — Свободная от краю и до краю, Не скованная ни единой цепью. Такой свободы и такого счастья Не вынесла бы жалкая душа, Привыкшая к привязанностям мелким, К теплу и свету очага. В моей душе — какой-то новый холод, Бодрящий и здоровый, как зима, Пронзающий, как иглы снежных вихрей, Сжигающий, как черный взор Фаины. Как будто я крещен вторым крещеньем В иной — холодной, снеговой купели: Не надо чахлой жизни —Герман стоит, выпрямившись, и смотрит вдаль. Метель запевает и метет. Становится темнее.
Голос Фаины (кличет издали)
Эй, Герман, где ты?
Герман
Здесь я!
Фаина
Герман! Герман!
Герман
Сюда! На снежный холм!
Фаина выходит из мрака, хватает Германа за руку и смотрит ему в лицо. Снег перестает идти, и становится светлее.
Фаина
Я не могла сдержать коней. Они испугались чего-то, шарахнулись в сторону и умчались. (Смеется.)Вот — теперь мы одни, как ты хотел.
Герман
Что же ты смеешься?
Фаина (садится внизу холма)
Ты, может быть, станешь целовать меня? Ты ведь мужчина — и сильнее меня. Можешь делать со мной все, что хочешь…
Герман
Зачем ты говоришь, Фаина?
Фаина
О чем ты спрашиваешь?
Герман
Ты забыла.
Фаина
Я часто забываю, что начала говорить. Не нужно. Все равно. Что же ты ходишь там на холме?
Герман
Там — виднее.
Фаина
Здесь — виднее. Здесь — я сама. Сойди сюда. Сядь рядом со мной. Расскажи о себе. Ты еще ничего не рассказывал мне.
Герман (садится под холмом рядом с нею)
Рассказывать нечего. Ничего не было.
Фаина
А детство? Родные, дом, жена? А город? А бич мой — ты помнишь?
Герман
Вот только — это. И больше ничего. Удар твоего бича убил все, что было в душе. Теперь — бело и снежно — как вот эта равнина.
Фаина
Только об этом ты можешь говорить?
Герман
О чем же больше? Всё под снегом.
Фаина
А признайся, страшно тебе было прогнать друзей и остаться одному? Верно, героем себя теперь чувствуешь, а? Эх, ты! И без дороги остаться страшно? Вот все вы такие. А у меня ни дома, ни родных, ни близких никогда не было. И не страшно. Куда хочу — туда пойду. Ты гордишься тем, что закон нарушил. А я — сама себе закон.
Герман
Не топчи больше цветов души. Они — голубые, холодные, ранние. Как подснежники. Что тебе? Тебя, Фаина, тебя, Россия, ношу я под сердцем. Остальное отошло. Ничего не надо теперь. Может быть, я умру здесь в снегу. Все равно. Могу умереть.
Он ложится на снег, лицом к небу.
Фаина
Оставь. Мало ты жил, чтобы умереть. Это только в старых сказках умирают. (Вдруг вскакивает и кричит звонко.)