Том 4. Пожиратели огня (с илл.)
Шрифт:
— Сегодня еще до восхода луны, — проговорил Иванович, вставив ногу в стремя, — мы прибудем к перевозу через Урал и можем уже ехать дальше не спеша!
Между тем степь постепенно принимала все более пустынный характер; почва была песчаная или солончаковая; трава здесь росла низкорослая и хилая.
— Берегитесь, — сказал один из казаков, — теперь мы в волчьем царстве!..
Лошади тоже стали неспокойны, точно они что-то чуяли: они ржали, трясли гривой и без побуждения со стороны всадников неслись стрелой вперед.
— Кони чуют волков! — проговорил другой казак.
— Успеем мы доехать до ночи? — спросил Иванович.
— Едва ли! — сказал казак.
— Смотрите! — крикнул вдруг другой казак, указывая своей нагайкой на едва заметную точку вдали. — Это их передовые, вышедшие на разведку!.
Все глаза обернулись в ту сторону, куда он указывал.
Впереди на большом расстоянии виднелись шесть маленьких темных движущихся точек, которые вскоре превратились в волков. Свернуть с дороги было опасно: можно было заблудиться в степи, и тогда вернуться на дорогу было бы также трудно, как разыскать иголку в песке, да, кроме того, волки были везде.
Резвые кони смело неслись вперед и громко ржали, словно вызывая волков на бой.
Волки вообще трусливы, когда их немного, и смелеют только тогда, когда чувствуют численный перевес на своей стороне; на этот раз они тоже дали громадный крюк, чтобы не повстречаться с всадниками. Но, пропустив их мимо себя, они бросились нагонять путников, держась на расстоянии приблизительно десяти шагов и протяжно воя, очевидно, от голода.
— Надо их пожалеть, — сказал Иванович, — дадим им, чем утолить голод! — И, повернувшись в седле, он двумя последовательными выстрелами уложил двух волков.
Убил ли он их наповал или только ранил, трудно было сказать, но едва только они упали, как другие волки набросились на них и вмиг растерзали на части. А пока шла кровавая потеха, всадники быстро унеслись вперед.
До ближайшей остановки, по расчетам казаков, оставалось более десяти верст, и маленький отряд не успел доехать до нее, как снова показались волки.
Солнце еще не закатилось, когда протяжный грозный вой огласил воздух, доносясь издали. Всадники оглянулись и с ужасом увидели на расстоянии не более двух верст позади себя длинную волнистую линию, точно волну, катившуюся по степи и быстро надвигавшуюся на них. Это были волки. Ездоки пришпорили коней, но те и без того мчались во весь опор…
— А вот и изба! — крикнул один из казаков.
Казалось, будто и лошади поняли, что здесь спасение, и рванулись вперед с такой страшной силой, что на мгновение волки остались позади. Точно буря ворвались кони в раскрытые ворота, и два казака, мгновенно спешившись, захлопнули тяжелые дубовые ворота и заложили их засовами. Еще минута — и было бы уже поздно: вся стая ворвалась бы во двор. Теперь же она только с бешеным воем кидалась на ворота.
— Спасены! — со вздохом облегчения воскликнул Иванович, весь бледный от страха, и, шатаясь, как тяжелобольной, стал слезать с коня.
Холлоуэй, как прирожденный янки, был более храбрым, но и он откровенно сознался:
— Признаюсь, я не помню, чтобы когда-либо в жизни испытывал такой страх!
Изба, послужившая им убежищем от волков, представляла собой низкое ветхое глинобитное строение с большим просторным двором для лошадей и верблюдов, окруженным довольно высокой глинобитной же оградой. В избе была одна просторная горница для приезжих и кухня или сторожка. Некоторые части ограды прямо-таки грозили обрушиться при малейшем напоре; к счастью, волки напали со стороны ворот, а эта сторона была самая надежная.
Внутри земляные уступы давали возможность добраться до верха ограды и видеть то, что происходило извне.
Поднявшись по этим уступам, Иванович и Холлоуэй ужаснулись при виде бессчетного количества своих врагов: их были не сотни, а тысячи; вся площадь кругом чернела голодными волками; их грозный вой оглашал воздух. Эта картина леденила душу даже самым смелым. Волки кидались на ограду с такой яростью, что некоторые из них подпрыгивали до самой ее вершины, цепляясь когтями за стены, и каждый раз куски глины обрывались, скатываясь вниз.
— Полковник, — сказал Холлоуэй, ясно отдавая себе отчет в их настоящим положении, — через два часа, самое большее, волки будут здесь, в избе, если только мы не найдем возможности заделать все эти бреши!.
— Ничего сделать нельзя! — мрачно ответил Иванович. — Вы видите, глина осыпается под их когтями, и если мы не отвлечем их внимания чем-нибудь, то к утру никто из нас не останется в живых. У нас много зарядов — попробуем позабавить их стрельбой до рассвета!
Совет был разумный.
Первый залп уложил на месте четырех волков; на них тотчас же накинулась целая туча собратьев и в миг растерзала на части. Осажденные стали стрелять не переставая, но число врагов не уменьшалось.
Подгоняемые голодом волки упрямо лезли на ограду, раздирая ее когтями. Тогда осажденные, привязав к ружьям свои ножи, стали колоть и расстреливать их в упор. Но долго ли это могло продолжаться?
— Погибли! — сказал Иванович, бледный и растерянный. — Это только вопрос времени.
— Но мы можем еще забраться на кровлю дома! — заметил Холлоуэй.
— Это будет наше последнее убежище. Но, ворвавшись в ограду, волки разорвут наших коней, а затем снова накинутся на стены избы, несравненно более тонкие и менее надежные, чем ограда! Ясно, что эти стены не устоят против натиска врагов!
— Что из того, лишь бы только дождаться утра!
— Ну а как мы уйдем отсюда, не имея коней? Мы не пройдем и версты, как волки окружат нас со всех сторон! Нет, если не свершится какого-нибудь чуда, — мы все погибли!