Том 6. Дураки на периферии
Шрифт:
Оставшиеся трое смотрят несколько мгновений друг на друга.
Председатель (удовлетворенно):
— Все нормально!
Пожилой человек:
— Вполне!
Молодой человек с горьким, рассеянным лицом смотрит в стол. Краткая пауза.
Отворяется дверь (не та, через которую ушел Федор и другие) — входит нач. дороги — Иных.
Члены суда встают: два члена суда (кроме молодого) взмахивают руками как для аплодисментов и, не доведя ладонь до ладони на несколько сантиметров, остаются в этой позиции, затем
Иных здоровается с людьми и садится против суда. Члены суда также медленно опускаются против него.
Иных:
— Какие дела, товарищи?
Председатель:
— Хорошие, товарищ начальник. Была тут одна авария, но мы уже осудили механика…
Иных:
— Как же вы его осудили?
Председатель:
— Гуманно, товарищ начальник — исключительно для воспитания масс…
Иных:
— А вы сами были на аварии?
Председатель:
— Никак нет… Нам командировочных средств не отпускают…
Иных (вставая):
— Едемте со мной.
Ж. д. линия. Нарастающий шум приближающейся моторной дрезины. Проносится моторная дрезина: на ней стоит Иных и сидят, сжавшись от ветра скорости, три члена суда и моторист.
Аварийное место. Паровоз «Фд» и три большегрузных четырехосных вагона за ним (остальные вагоны вне экрана). Тендер вдвинулся в будку механика. Первый вагон — вслед за паровозом — стоит почти вертикально (градусов 60–70), точно он стремился забраться на тендер паровоза; оба передних ската этого вагона вырвались из тележки; один скат лежит на самом тендере, другой на будке механика, глубоко погрузившись в нее сквозь крышу. Второй вагон сжат между двумя соседними вагонами стенка в стенку — в упор — но относительно здоров. Третий сильно осел, накренился на одну тележку и выпятился корпусом на сторону.
Подъезжает моторная дрезина с Иных и прочими людьми.
Иных и его спутники идут с головы паровоза параллельно составу.
Тележка третьего вагона, давшая крен вагону.
У этой тележки появляется Иных; его спутники останавливаются близ нач. дороги.
Иных садится на корточки около этой дефективной тележки, ощупывает руками и осматривает детали тележки.
Иных:
— Нужно поднять на домкраты.
Четыре слесаря поднимают вагон над тележкой на домкраты. Кроме них в кадре никого нет.
Один слесарь (выползая из-под вагона):
— Готово, начальник!
Появляется Иных и за ним его спутники.
Иных снова садится на корточки к тележке у одной буксы.
Иных берет гаечный ключ, к нему подходит один из слесарей с инструментом — и оба вместе они быстро разбирают то, что осталось от буксы, подшипника и прочих ближайших деталей.
Обнажается блестящий стальной срез осевой шейки — по самую ступицу, а самой шейки нет.
Слесарь вскрывает соседнюю деформированную буксу: там шейка цела, но она состругана,
Иных (к членам суда):
— Видите, где у нас болит?
Председатель суда:
— Видим, товарищ начальник… Машинисты ездят шибко, вот и шейки летят!
Молодой член суда:
— Надо буксовое хозяйство наладить, а машинисты не виноваты…
Иных:
— Вы так думаете?
Молодой член суда:
— Да, товарищ начальник!
Иных:
— Вы правы. Спасибо, что вы можете думать… (К двум другим судьям): — А вам я советую завтра же поступить в школу смазчиков — вы видите: у нас с буксами неладно, нам нужны смазчики.
Председатель суда:
— Спасибо, начальник. Мы будем смазчиками.
Пожилой член суда:
— Извиняюсь… А может вы передумаете, товарищ начальник дороги?
Иных:
— Нет, не передумаю!
Пожилой член суда:
— Ну тогда придется быть смазчиком: государство велит!
Председатель суда и пожилой член суда садятся на корточки к буксам и начинают их пробовать руками и копаться там с преувеличенным, показным усердием.
Молодой член суда (к Иных):
— Если бы, товарищ начальник, механик не дал экстренного торможения и контрпара, он бы весь состав разбил, а так — два вагона. На полном ходу у него срезались вагонные шейки, и он заметил. Он молодец!
Иных берет молодого члена суда под руку и уходит с ним с экрана. Председатель суда и пожилой член суда копаются в буксах у вагонной тележки.
Пожилой член суда:
— А он ничего — начальник нашей дороги! Он старается!
Пред. суда:
— да ведь с нами иначе нельзя! С нами надо строго поступать!
Затемнение.
Смутный экран. Сирена быстро удаляющегося поездного паровоза, долго поющая на расставание в открытом пространстве.
Железнодорожная даль: прямой главный путь, хвостовой вагон уходящего, проваливающегося в сумрак пассажирского поезда.
Открытый перрон вокзала, снятый низко, немного выше уровня перрона. две одиноких полных женских ноги в бедных туфлях, нижний край дешевого плаща.
Сор подлетает к этим ногам.
Швабра, метущая этот сор прямо на неподвижные, спокойные ноги.
Ноги неуверенно отступают.
Почтовый ящик на стене вокзала: фасадом к зрителю.
Со стороны зрителя — спиною к нему — к почтовому ящику подходит женщина: Арфа.
Рука женщины гладит почтовый ящик.
Две ноги ее.
Сор опять подбегает к этим ногам.
Швабра останавливается невдалеке от ног. Пение далекой (гораздо более далекой, чем в прежнем кадре) сирены паровоза, постепенно смолкающей от слишком большого, быстрого удаления поезда.
Ноги женщины и швабра около них. за шваброй — сапоги уборщика. Несколько крупных капель слез падают в сухую мякоть пыли около швабры.