Том 6. Дураки на периферии
Шрифт:
Интергом (вынимает из своего чемодана бутылочку консервированного молока и подает ее Хозу). Кушайте, дедушка, вы не волнуйтесь, вы не думайте: у вас так слаб желудок… Ну ради бога, дедушка, не оставляйте капель на дне, я вас люблю.
Хоз (отдавая бутылку, допив молоко). Теперь чего-нибудь химического, едкого!
Интергом (роясь в чемоданчике). Вот — неизвестно
Хоз. Давай его, мне надо глотать! (Берет таблетку из рук Интергом и глотает. Затем враз обращается к Приветствующему деятелю). Где здесь социализм? Покажите его сейчас же, меня раздражает капитализм.
Приветствующий деятель. Отдельные элементы нашего строя я вам в состоянии предъявить немедленно… Пожалуйста! Сейчас же направо будет комната матери и ребенка…
Интергом. Благодарим вас. Предъявите нам, ради бога, комнату для самых бедных старичков и что они там делают!
Приветствующий деятель (в затруднении). Простите: она ремонтируется…
Хоз. Не спешите, Интергом. Здесь нет старичков, здесь люди умирают вовремя. (К Приветствующему деятелю). Вождь, товарищ, остановите ремонт комнаты старичков: она у вас будет пустая.
Приветствующий деятель. Я преувеличил, господин Хоз. Этой комнаты у нас нет.
Хоз. Не смущайтесь: я знаю, что вы понемногу (бормочет невнятно), но ведь мы вовсе подлецы. Компривет! (Ко всем спутникам). Товарищи, подумаем так. У них есть комната матери и ребенка — это пустяки. У них мало стариков и нет для них комнаты — это успех. Не ошибаюсь ли я, господа?
Два писателя (напряженно, одновременно, почти вместе). Привет! Доблесть! Ажур! Гут! Принципиально! Мерси!
Приветствующий деятель. Вы глубоко ошибаетесь, господа! У нас есть лозунг: «За здорового советского старика! За культурную, еще более плодотворную старость!». Прочитайте! (Показывает на лозунг на стене).
Интергом. Иоганн, большевистские старички тоже любят женщин, как ты?
Хоз. Сомневаюсь.
Интергом. А если они догонят и перегонят?
Хоз. Тогда ты уйдешь к ним, а я женюсь на юной комсомолке — моложе тебя.
Интергом. Это ужас, Иоганн!
Хоз. Это моя техника, Интергом. Вы ее знаете?
Интергом. Ах, вполне Иоганн. Мое тело прогрессирует от вашей страсти.
Хоз. Оно и увядает также, Интергом. Я говорю о вашем теле. А мой опыт приобретает рациональность.
Приветствующий деятель (смущенно). Господин Хоз, вас ожидает наша страна.
Хоз. Да, да — сейчас мы отправимся в русское пространство, на воздух, в зеленую рощу, на колхозную печку нового мира, в природную чепуху!..
Приветствующий деятель. Господин Хоз, для вас давно заведены моторы. Разрешите узнать ваш курс!
Хоз. В безвестность истории, в Азию, в пустоту Востока… Мы хотим измерить светосилу той зари, которую вы якобы зажгли.
Уборняк. Могу я узнать у господина всемирного мыслителя его точку зрения на какой-либо всемирно-исторический предмет?
Хоз. А вы кто такой — вы трудящийся?
Уборняк. Я прозаический великороссийский писатель Петр Поликарпыч Уборняк. Я надеюсь, что вы знаете мои книги: «Бедное дерево», «Доходный год», «Культурнейшая личность», «Вечно-советский» и прочие мои сочинения?..
Хоз. Не надейтесь: я не знаю ваших книг.
Уборняк. Народам известна моя международная деятельность по обороне моей родины…
Хоз. Простите мое невежество. В чем выразилась эта ваша деятельность?
Уборняк. В момент угрозы интервенции со стороны Англии — я женился на знаменитой англичанке. В эпоху японской угрозы — я обручился с японкой из древнего рода.
Хоз. Благоразумно. Интервенция, как известно, не состоялась — ваша заслуга неоценима. Но на ком вы женились в гражданскую войну?
Уборняк. На образованнейшей дочери почтенного русского генерала.
Хоз. Отлично. Вы, господин Уборняк, совсем неглупый человек — для дураков.
Уборняк. По добрейшему обычаю моей родины, по сердечнейшему дружелюбию нашей наиблагороднейшей и наиблагодарнейшей отлично-превосходной страны — разрешите обменяться поцелуем, дабы получилось у нас это культурно и исторически!
Хоз (указывая на Интергом). Поцелуйте вон ее в щеку. Она заведует моими чувствами.
Интергом подставляет свою щеку, раздув ее изнутри, а Уборняк вежливо прикладывается к ней.
Приветствующий деятель. Вам, господин Хоз, желает представиться еще один писатель: господин-гражданин Мечислав Жовов и Геннадий Фушенко.
Хоз. Скорее, пожалуйста. Мне нужна действительность, а не литература.
Мечислав Жовов медленно подходит почти вплотную к Хозу и молча, несколько застенчиво улыбается.