Том 6. Отечник
Шрифт:
6. Брат спросил авву Иосифа: «Если настанет гонение, куда лучше бежать, в мир или в пустыню?» Старец отвечал: «Поди туда, где живут православные, и
7. Брат хотел выйти из общежительного монастыря и избрать жительство отшельника. Он открыл намерение свое авве Иосифу и просил у него совета. Старец сказал ему: «Живи там, где видишь, что нет ничего вредного для души твоей, и где ты можешь пребывать в мире». Брат отвечал: «Я мирствую и в общежитии и в отшельничестве». Старец сказал на это: «Положи помыслы твои как бы на весы, и где видишь больше пользы для души твоей, где достигаешь большего смирения, там и живи» [1344].
8. Один из старцев пришел к другому старцу, возлюбленному своему, чтоб вместе с ним посетить авву Иосифа. Пришедший сказал хозяину: «Прикажи ученику твоему, чтоб он приготовил в дорогу с нами осла». Хозяин отвечал: «Пригласи его, и он сделает по желанию твоему». «А как его зовут?» — спросил пришедший. «Не знаю», — отвечал хозяин. «Сколько времени живет он с тобою, что ты еще не знаешь имени его?» — опять спросил пришедший. «Два года», — отвечал хозяин. На это сказал пришедший: «Если ученик твой при тебе живет два года и ты не знаешь имени его, то зачем мне узнавать имя его для одного дня» [1345].
Древние иноки-безмолвники, храня со всевозможным тщанием безмолвие души, крайне охранялись от любопытства, от всякого излишнего знания, могущего нарушить безмолвие сердца и прервать его таинственную беседу с Богом. Этому должны подражать по нашим силам и мы, иноки последнего времени, чтоб получить возможность хоть несколько сосредоточиваться в себя для умной молитвы. Ученик великого скитского безмолвника, аввы Филимона, поведал: «Когда я уходил из келлии на какое-либо служение, авва никогда не спрашивал меня: куда и для чего идешь? Опять, когда я возвращался, он никогда не спрашивал: где был и что делал? Однажды я отлучился в Александрию по делу монастырскому, оттуда переехал на корабле в Константинополь для исправления церковных потреб{стр. 266}ностей, занялся там посещением благоговейных братий, потом возвратился в Александрию, не дав о себе никакого известия служителю Божию. Пробыв довольно времени в Александрии, я возвратился к нему в Скит. Он, увидев меня, обрадовался, приветствовав меня и сотворив молитву, сел, но отнюдь ни о чем не спросил меня: потому что умом пребывал в духовном видении, в которое возводит и в котором почти постоянно содержит истинного безмолвника умная молитва» [1346].9. Поведали: «Когда авва Иосиф Панефосский кончался, — сидели у него старцы. Посмотрев на дверь, он увидел диавола, сидевшего у двери. Тогда, подозвав к себе ученика своего, авва сказал ему: "Подай жезл: он думает, что я состарился и не могу управиться с ним". Ученик исполнил это: авва взял жезл, и старцы видели, что диавол, в подобии собаки, пробрался в дверь и исчез» [1347].
Авва Иеракс жил в Нитрийской пустыне. Однажды пришли к нему бесы в образе Ангелов; искушая его, они сказали ему: «Еще пятьдесят лет тебе жить: как выдержишь такое продолжительное время в этой страшной пустыне?» Он отвечал им: «Огорчили вы меня, назначив мне жить немного лет: я приготовился к терпению на двести лет». Услышав это, бесы удалились, испуская вопли [1348].
1. Поведали о авве Кронии, что он принадлежал к числу старейших учеников Антония Великого. Ему было сто десять лет. Он стяжал и удержал до старости такое смирение, что, наставляя других, постоянно укорял себя [1349].
2. Брат вопросил авву Крония: «Что делать мне с забывчивостию, которая пленяет ум мой и столько обладает мною, что я по причине ее впадаю в грехи?» Старец отвечал ему: «По причине порочного жительства сынов Израиля иноплеменники пленили кивот
3. Брат вопросил авву Крония: «Каким деланием достигает человек смиренномудрия?» Старец отвечал: «Страхом Божиим». Брат снова спросил: «Каким деланием приходит человек в страх Божий?» Старец отвечал: «По мнению моему должно отрешиться от всего, возложить на себя телесные труды и всеусильно содержать в себе памятование о исходе души из тела» [1351].
При таком памятовании о смерти телесный подвиг получает значение деятельно выражаемого, а потому весьма действительного покаяния.4. Брат сказал авве Кронию: «Скажи мне назидательное слово». Авва отвечал ему: «Когда Елисей пришел к соманитянке, то нашел ее чуждою сношений с кем-либо; по пришествии же пророка она зачала и родила сына». Брат спросил: «Какое значение имеют эти слова». Старец отвечал: «Когда душа пребывает в трезвении, хранит себя от вражеского искушения и не исполняет своих похотений, тогда приходит к ней Дух Божий, — и она, быв бесплодною в своем одиночестве, получает способность зачать и родить» [1352].
5. Сказал авва Кроний: «Если б Моисей не привел овец своих к подошве горы Синайской, то не увидел бы огня в купине». Брат спросил: «Что означается таинственно купиною?» Старец отвечал: «Купиною означаются телесные подвиги, по свидетельству Писания, которое говорит: подобно есть Царствие Небесное сокровищу, сокровену на селе [1353]. Брат сказал на это: «Следовательно, без телесного подвига человек не возможет достичь никакого благодатного состояния!» Старец отвечал: «Об этом ясно свидетельствует Писа{стр. 268}ние. Взирающе, говорит оно, на началника веры и совершителя Иисуса, Иже вместо предлежащим Ему радости, претерпе крест [1354]. И Давид говорит: аще дам сон очима моима, и веждома моима дремание [1355].
6. Авва Кроний [1356] поведал: «Авва Исидор Пелусийский рассказывал нам следующее: «Во время пребывания моего на Синайской горе был там брат очень подвижной жизни, притом весьма красивый собою. В церковь приходил он в ветхой короткой келейной мантии, которая была вся в заплатах. Видя его в таком одеянии посреди множества братий, однажды я сказал ему: "Брат! ты видишь, что все братия присутствуют в церкви в приличном одеянии, подобно Ангелам: почему же ты приходишь всегда в такой одежде?" Он отвечал: "Авва! прости меня: у меня нет другой одежды". Я пригласил его в мою келлию, дал ему левитон и все, в чем он нуждался. С этого времени он одевался подобно прочим братиям, и был вид его, как вид Ангела. Встретилась отцам нужда послать к императору десять братий по некоторому делу. В число отправляемых отцы включили и этого брата. Услышав об этом, он пал пред отцами и сказал им: "Простите меня ради Господа! я раб одного из тамошних вельмож: если он узнает меня, то снимет с меня монашество и принудит снова вступить в услужение к себе". Отцы, поверив сказанному, оставили его. Впоследствии же сделалось известным от некоторого посетителя, коротко знавшего этого брата, что в мирской жизни он имел сан епарха, но сказал так о себе, чтоб остаться в неизвестности и чтоб не произвести молвы между человеками». — С такою тщательностью избегали отцы славы мира сего и удобств временной жизни» [1357].