Том 6. Письма
Шрифт:
… мне понравилась, с прибавлением не , клюевская «Песнь Солнценосца» и хвалебные оды ей…— Имеются в виду названное стихотворение Клюева и статьи Иванова-Разумника и А. Белого, предваряющие публикацию этого произведения в Ск-2 (с. 1-13; сборник вышел в свет между 14 и 20 дек. 1917 г. — Юсов-94, с. 69). Раздражение Есенина было вызвано прежде всего следующим местом статьи Иванова-Разумника «Поэты и революция»:
«„Песнь Солнценосца“ по глубине захвата далеко превосходит все написанное до сих
Без сомнения, негативно была воспринята Есениным и статья А. Белого («„Песнь Солнценосца“»), в финальной главке которой, начатой с цитаты из клюевской «Песни…», действительно звучат выспренне-одические ноты: «Мы — рать солнценосцев, на пупе земном Воздвигнем стобашенный, пламенный дом: Китай и Европа, и Север и Юг Сойдутся в чертог хороводом подруг; Чтоб Бездну с Зенитом в одно сочетать, Им Бог — восприемник, Россия же — мать.
Сердце Клюева соединяет пастушечью правду с магической мудростью; Запад с Востоком; соединяет воистину воздыхания четырех сторон Света. И если народный поэт говорит от лица ему вскрывшейся Правды Народной, то прекрасен Народ, приподнявший огромную правду о Солнце над миром — в час грома…» (Ск-2, с. 9–10).
… с бездарной «Красной песней». — Похвала этому стихотворению Клюева (первая его публикация — газ. «Земля и воля», Пг., 1917, 26 мая, № 51, с подзаголовком: «Русская Марсельеза»; подпись: Крестьянин) содержится в заключающей Ск-2 статье Иванова-Разумника «Две России»:
«…велика наша радость, ликование наше — о горении человеческой души. И всё это — чувствуют, всё это — ощущают народные поэты. Радостны для них народная свобода, праведен для них народный гнев <…>. Ибо гнев этот — начало свободы: Пролетела над Русью Жар-Птица, Ярый гнев зажигая в груди… Богородица наша Землица — Вольный хлеб мужику уроди!» (Ск-2, с. 222–223; процитировано начало третьей строфы «Красной песни» Клюева).
Штемпель Ваш «Первый глубинный народный поэт», который Вы приложили к Клюеву…— в статье «Поэты и революция». Ср.: «Клюев — первый народный поэт наш, первый, открывающий нам подлинные глубины духа народного. <…>… революция для Клюева, народно-глубинного поэта, — не внешнее только явление; он переживает ее изнутри» (Ск-2, с. 1, 2).
… обязывает меня не появляться в третьих «Скифах». — Этот сборник, составление которого Иванов-Разумник начал в конце 1917 г., планировалось выпустить к Пасхе 1918 г. (согласно письму критика А. Белому от 11 янв. 1918 г. — РГБ, ф. А. Белого). Однако он так и не вышел в свет, скорее всего потому, что весной 1918 г. стал выходить журнал «Наш путь», где Иванов-Разумник вел литературный отдел. Именно в этом журнале были напечатаны поэмы Есенина «Пришествие», «Октоих» и «Преображение» (№ 1), а также «Инония» (№ 2), что является очевидным свидетельством перемены Есениным изложенного в данном письме решения. Подробнее об этом см.: Субботин С. И. Есенин и Клюев: К истории творческих взаимоотношений. — В кн. «О, Русь, взмахни крылами: Есенинский сб. Вып. 1», М.: Наследие, 1994, с. 108–111.
Это
Клюев ~ за последнее время сделался моим врагом. — Возможно, эти слова были немедленной реакцией Есенина на появление в Еж. ж. (1917, № 11/12) стихотворения Клюева «Ёлушка-сестрица…», перед текстом которого стояло: «Посвящается Сергею Есенину»; строки из него цитированы в данном письме ниже.
… за исключением «Избяных песен», которые я ценю ипризнаю…— Речь идет о цикле из четырнадцати стихотворений Клюева, напечатанном в Ск-2; см. также п. 114 и коммент. к нему.
… «прекраснейшему»…— Так Клюев именовал Есенина и в посвящении к стихотворению «Оттого в глазах моих просинь…» («Прекраснейшему из сынов крещеного царства, крестьянину Рязанской губернии поэту Сергею Есенину» — Ск-1, с. 105), и в дарственной надписи на своей фотографии (текст — Письма, 318).
… «белый светСережа, сКитоврасом схожий»…— Строки из клюевской «Ёлушки-сестрицы…», приведенные по памяти. В пояснении, имеющемся в черновом автографе (см. его выше в текстологическом коммент.), Есенин вспоминает и другие строки этого же стихотворения. Ср.: Белый цвет Сережа, С Китоврасом схожий, Разлюбил мой сказ! Тяжко, светик, тяжко! Вся в крови рубашка… Где ты, Углич мой?.. Жертва Годунова, Я в глуши еловой Восприму покой. (Еж. ж., 1917, № 11/12, нояб. — дек., стб. 6).
«Я яровчатый стих»— В «Песни Солнценосца»: Я — песноводный жених, Русский, яровчатый стих! (Ск-2, с. 13).
«Приложитесь ко мне, братья» противно моему нутру…— Строка из стихотворения Клюева «Новый псалом» (Еж. ж., 1917, № 1, янв., стб. 56; впоследствии печаталось под загл. «Поддонный псалом»). Однако в статье «Отчее слово», опубликованной через три с небольшим месяца (Зн. тр., 1918, 5 апр. (23 <марта>), № 172), начинающаяся этой строкой строфа: Приложитесь ко мне, братья, К язвам рук моих и ног, Боль духовного зачатья Рождеством я перемог… — цитируется автором вполне сочувственно (см. наст. изд., т. 5, с. 182–183). О возможных причинах резкой смены оценок см. в кн. «О, Русь, взмахни крылами… Есенинский сб.: Вып. 1», М., 1994, с. 110–111.
… хочет выплеснуться из тела и прокусить чрево небу…— Ср. со строками поэмы «Октоих»: И облак желтоклыкий Прокусит млечный пуп. И вывалится чрево Испепелить бразды… (Наст. изд., т. 2, с. 45).
В письме, однако, автор говорит уже не о каком-то «облаке», а о себе, что по сути предвосхищает императивы, вскоре пронизавшие его поэму «Инония»: «остригу» (твердь), «раскушу» (месяц, как орех), «млечный прокушу покров» и т. д. и т. п. Вполне вероятно, что письмо было написано в дни начала работы над поэмой (см. также наст. изд., т. 2, с. 343–345).