Том 6. Публицистика. Воспоминания

Бунин Иван Алексеевич

«Замечательно! Все о прошлом, о прошлом думаешь, и чаще всего все об одном и том же в прошлом: об утерянном, пропущенном, счастливом, неоцененном, о непоправимых поступках своих, глупых и даже безумных, об оскорблениях, испытанных по причине своих слабостей, своей бесхарактерности, недальновидности и неотмщенности за эти оскорбления, о том, что слишком многое, многое прощал, не был злопамятен, да и до сих пор таков. А ведь вот-вот все, все поглотит могила!»

Героико-трагический автопортрет Бунина, возникающий в его мемуарно-публицистической прозе, завершается этим последним, драматическим откровением.

Комментарии

Шестой том настоящего Собрания сочинений объединяет литературно-публицистические произведения и дневники Бунина разных лет. В нем представлены основные, наиболее значительные литературно-критические работы Бунина. Тексты печатаются по

изданию: Бунин И. А. Собрание сочинений в 9-ти томах, т. 9. М., Художественная литература, 1967. Исключение составляют дневники, тексты которых даются в основном по изданию: «Устами Буниных. Дневники Ивана Алексеевича и Веры Николаевны и другие архивные материалы, под редакцией Милицы Грин». В 3-х томах. Т. 1–3. Франкфурт-на-Майне, 1977–1982. Дневники с 1 августа по 18 января 1918 г. включительно, а также с 16/29 апреля по 14 мая 1918 года подготовлены А. К. Бабореко по автографам, хранящимся в Отделе рукописей ГБЛ (фонд 622, Н. П. Смирнова-Сокольского, картон № 3, ед. хр. 33). Отдельные фрагменты включены из бунинских дневников 1918–1919 годов («Окаянные дни». Лондон — Канада, 1984) с вкраплением фрагментов из других источников. В отдельных случаях, когда предоставлялась возможность, восстанавливаются купюры, сделанные составителем трехтомника «Устами Буниных» по книге В. Н. Муромцевой-Буниной.

К числу исключений относится также речь Бунина на юбилее газеты «Русские ведомости», текст которой дается по ЛН.В связи с публикацией большого массива дневников пришлось отказаться от ряда ценных автобиографических и литературно-критических материалов, которые были помещены в 9-м томе предыдущего собрания сочинений Бунина (в их числе записи, заметки, цикл «Происхождение моих рассказов», некоторые статьи, рецензии, а также интервью).

Построение данного тома принципиально отличается от 9-го тома Собрания сочинений Бунина в девяти томах (1965–1967). Первый раздел составляют крупные философско-публицистические и мемуарные книги: «Освобождение Толстого», «О Чехове» и главы из книги «Воспоминания»; во втором помещены бунинские дневники 1881–1953 годов; третий объединяет статьи и выступления.

Список условных сокращений

Бабореко— И. А. Бунин. Материалы для биографии. Изд. 2. М., Художественная литература, 1983.

Воспоминания— Бунин И. А. Воспоминания. Париж, 1950.

ГБЛ— Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина.

Горьковские чтения— «Горьковские чтения 1958–1959». М., 1961.

Грасский дневник— Кузнецова Галина. Грасский дневник. Вашингтон, 1967.

«Жизнь Бунина»— Муромцева-Бунина В. Н. Жизнь Бунина. Париж, 1958.

ЛН— Литературное наследство, т. 68, Чехов. М., Наука, 1960; т. 84, кн. 1–2. Иван Бунин. М., Наука, 1973.

«Освобождение Толстого»— Бунин И. А. Освобождение Толстого. Париж, 1937.

«О Чехове»— Бунин И. А. О Чехове. Неоконченная рукопись. Нью-Йорк, 1955.

Полное собрание сочинений— Бунин И. А. Полн. собр. соч., т. 1–6. Пг., изд. т-ва А. Ф. Маркса, 1915 (приложение к журналу «Нива»).

Собрание сочинений— Бунин И. Собрание сочинений, т. I–XI. Берлин, изд-во «Петрополис», 1934–1936.

Собрание сочинений в 9-ти томах— Бунин И. А. Собрание сочинений в 9-ти томах. М., Художественная литература, 1965–1967.

Толстой— Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. и писем в 90-та томах. М.-Л., 1928–1958..

«Устами Буниных»— Устами Буниных. Дневники Ивана Алексеевича и Веры Николаевны и другие архивные материалы, под редакцией Милицы Грин. В 3-х томах. Т. 1–3. Франкфурт-на-Майне, 1977–1982.

Чехов— Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем в 30-ти томах. М., Наука, 1974–1983.

ЦГАЛИ— Центральный государственный архив литературы и искусства СССР.

Освобождение Толстого ^*

Впервые: Париж, 1937.

Созданию этой книги предшествовали длительные, многолетние размышления Бунина над личностью, творчеством и философией Л. Н. Толстого, человека, перед которым он «благоговел» (этим

словом характеризуют отношение Бунина к Толстому и писатели-современники — Б. К. Зайцев, Ант. Ладинский, Марк Алданов и сам Бунин — в юношеском письме к брату Юлию, 22 июля 1890 г.). Книга эта необычна по форме: Бунин зачастую уходит от «прямой», авторской характеристики звеньев жизни великого писателя, передоверяя эту характеристику искусно подобранным многочисленным свидетельствам самого Толстого, его близких и друзей, сближая мысли Толстого с суждениями из Библии, «поучений» Будды, античных мыслителей. Так создается — ненавязчиво и словно бы помимо воли автора — определенное настроение книги, ее «тема» — в музыкальном понимании этого слова. Бунин славит жизнь Толстого, которая предстает в его изображении не просто как путь разочарования в «мирском», но как безмерное расширение личности, обретение полной внутренней свободы, приведшее к отказу от всего корыстного, суетного, временного, к мучительным и настойчивым усилиям решить «самое главное» — смысл существования.

Можно даже сказать, что Толстой был «темой жизни» Бунина, — к его имени, авторитету, оценкам Бунин обращается непрестанно, от юношеской поры до конца дней. Первым подступом к самой книге можно считать необширные воспоминания, вошедшие в шестой, заключительный том Полного собрания сочинений Бунина (в книге «Освобождение Толстого» они помещены в VI главе).

Дополнения начали публиковаться с 20-х годов (так, в парижской газете «Возрождение» 20 июня 1926 года появился очерк «К воспоминаниям о Толстом»; в журнале «Современные записки», 1927, кн. 32, напечатана заметка «О Толстом»). Отрывок из «Освобождения Толстого» появился в № 1 журнала «Русские записки» за 1937 год, а также в газете «Последние новости» за 1937 год: № 5833, 14 марта; №5840, 21 марта; № 5847, 28 марта; № 5861, 11 апреля. В работе над своей книгой (как о том свидетельствуют многочисленные и пространные цитаты) Бунин широко пользовался материалами вышедших тогда томов советского 90-томного Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, в том числе — дневниками и записными книжками, а также ознакомился с обширнейшей толстоведческой литературой, не только зарубежной, но и советской.

Ознакомился Бунин со статьями В. И. Ленина о Толстом. Однако сформулированный Лениным взгляд на Толстого как на выразителя идей и настроений патриархального наивного крестьянства Бунин, верный своему идеалистическому взгляду на исторический процесс, не приемлет категорически. Но, идя от конкретных фактов, от изучения свойств живой личности Толстого и черт его творчества, Бунин приходит в некоторых случаях к выводам, уже знакомым нам по марксистским работам. Такова выявленная Лениным связь между учением Толстого и «строем жизни восточных народов»: «Вот именно идеологией восточного строя, азиатского строя и является толстовщина в ее реальном историческом содержании. Отсюда и аскетизм, и непротивление злу насилием, и глубокие нотки пессимизма, и убеждение, что „все — ничто, все — материальное ничто“ („О смысле жизни“, с. 52), и вера в „Дух“, „начало всего“, по отношению к каковому началу человек есть лишь „работник“, „приставленный к делу спасения души“ и т. д.» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 102). Сравним эти слова хотя бы с первыми же строками книги Бунина, — начиная с цитаты из «поучений» Будды, Бунин проводит глобальную параллель между философией Толстого и «неподвижными» восточными религиями. Разумеется, оценки этому явлению Ленин и Бунин дают противоположные. «Толстой смешон, как пророк, открывший новые рецепты спасения человечества», — отмечает Ленин, разбирая взгляды и противоречия великого писателя (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 17, с. 210). Бунин же всей своей книгой стремится доказать, что философские и религиозные искания Толстого, подчинившие себе всю жизнь, превратили ее в подвиг, одновременно придав особую ценность и смысл творчеству, напитав его духовностью и придав ему особую нравственную остроту.

С огромной любовью и тщательностью воссоздавая многогранную личность Толстого, Бунин ясно понимал, что книга его не вызовет должного внимания в литературных кругах эмиграции. С понятной горечью писал он профессору Софийского университета П. М. Бицилли: «…кому нужно то, что в ней говорится? Равнодушному ко всему на свете Адамовичу? На все на свете кисло взирающему Ходасевичу? Всему на свете едко улыбающемуся внутренне Алданову?» (письмо от 16 августа 1937 г., журн. «Русская литература», 1961, № 4, с. 156). Бунин, несомненно, сознавал, что место ее издания — на родине Толстого, в России. 8 января 1947 года в письме к Н. Д. Телешову он просил его передать государственному издательству: «Можно издать еще в сокращенном виде мою книгу „Освобождение Толстого“» (сб. «Литературный Смоленск», 1956, № 15, с. 325).