Том 7 (доп). Это было
Шрифт:
Необъяснимо. Непонятно.
Быть может, нет уже в мире совести? Быть может, она утрачена и теми, кого мы, русские, называли и теперь еще называем «мировой совестью»? Или ошибка это – называть так писателей! Но так научили нас. Научили те, кто являлись мировой совестью, во все времена и у всех народов, кого почитает мир. Или, лучше сказать – кого почитал мир?.. Если бы мир и писатели в мире чтили и постигали величайшую «Совесть Мира», не молчали бы годы, не дожидались бы вопля из могилы.
И все же, помня глубокое: «топчите, и отверзется вам», верные тем путям, что указаны Величайшими прошлого, и с ними – нашими Величайшими, Толстым и Достоевским, стражами чуткой Совести, – будем напоминать о совести, будем взывать в пустыне:
Проснитесь, отзовитесь! Вспомните, что несете великое
(Возрождение. 1927. 21 июля. № 779. С. 1)
Письмо в редакцию
Многоуважаемый г. редактор,
до меня дошло, что в Берлин прибыла из СССР фильма «Человек из ресторана», «по теме Ив. Шмелева». Я заявляю:
1. Права на переработку для кинематографа «Человека» никому в СССР не давал.
2. В целях изображения «гнусностей буржуазного строя», использовав в фильме популярность «Человека из ресторана», хорошо известного в Европе, извратили идею, убили душу произведения. Как на пример извращения, укажу, между прочим, хотя бы на то, что один из главных в этом произведении персонажей, сын «человека» Колюшка, особенно отмеченный известным немецким писателем Томасом Манном в его статье во «Франкфуртер Цейтунг» от 17 апреля с.г., – в фильме отсутствует. Судьбы и характеры главных персонажей совершенно извращены, зато изобретено и введено много грязи и пошлости. Даже по отзыву критика в московских «Известиях», от 21 августа, и журнала «Красная Нива» – «повесть Шмелева „Межрабпом“» – не знаю, что это за учреждение – «подверг радикальной переработке». «5 теме, т. е. в том главном, ради чего написана повесть, у кино и Шмелева нет никакого соприкосновения», «самый сюжет картины, почти ни в чем не совпадающий (курсив мой, И. Ш.) с сюжетом повести, оказывается типичной мелодрамой»…
3. Эта «переработка» в фильму, – пошлая, зловредная макулатура, – есть издевательство над писателем, над духом его произведения, и – обман зрителей. Этот обман преследует цель: насаждение лжи и зла, угашение духа и правды в людях.
Я протестую против подобного обмана, прикрываемого названием моего произведения и моим именем. С совершенным уважением
Ив. Шмелев.
7 сентября 1927 г.
Ланды
(Последние новости. 1927. 9 сент. № 2361. С. 3;
Возрождение. 1927. 10 сент. № 830. С. 3;
За свободу. 1927. 18 сент. № 214. С. 5)
<Ответ на анкету «Литературной недели» «Дней»>
1) Что Вы думаете о художественной литературе в советской России?
2) Каких беллетристов, работающих в советской России, Вы считаете людьми талантливыми или подающими надежды?
Тяжело писать об этом. Чувствую, что есть там – и будут! и какие будут!!! – дарования, но будут не там, а в будущей, свободной России, – и уже зреют… Могут и захиреть, не проявившись, если продлится еще с десятилетие.
По моим расчетам, надо бы ждать «урожая дарований» в тридцатых годах. Но об этих моих расчетах писать долго. Редко просматриваю я «советскую», с позволения сказать – «литературу». Времени не стоит тратить: знаешь, что не уловишь живвого, свободного творчества. Ну можно ли говорить серьезно о литературе – там?!.
В сущности, ничего
Все, что доводилось читать, оставляет удручающее впечатление мелкоты замысла, зубоскальства – болезненного часто, грязи, разнузданности в слове, наигранной лихости, фальшивой беззаботности, полного оскудения идеалов, самого даже подобия их. Пустыня, гниющее болото. И – балаган, надоедно шумный.
Простой читатель из трудового слоя правильно оценил эту удушающую литературу, которую заставили плясать и орать песни и говорить непристойности: этот читатель тянется к прежней, живой для него литературе, подлинной, а не оподляемой. Не ошибается он, живой и хотящий жить.
Противны ему похабства и чует он, что все это – не настоящее, умученное, выбитое, горланящее с отчаяния или – нагло врывающееся, бездарное, пользующееся случаем показать себя, когда настоящее вынуждено молчать или не находит возможным выносить святое на пьяный шум.
А жаль. Есть дарования, есть даже большие дарования – не хочу называть имен, чтобы не смущать и не ухудшить невольно тяжкого для них жребия, но нет для них вольного воздуха, свободы. Если в ближайшее время не будет перемены – сломятся, загниют и запаршивят, как вольные птицы в клетке загаженной. В лучшем случае – дадут произведения больного, исковерканного искусства, больной и жуткой порой гримасы.
Вот все, что могу по совести ответить на Ваш вопрос.
(Дни. 1927. 27 окт. № 1215. С. 3)
<Ответ на анкету «Русские писатели и политические деятели о 10-летии октябрьского переворота»>
I) Чего стоило русскому народу десятилетие большевистского владычества?
II) Почему большевизм мог просуществовать в России десять лет?
III) Куда идет Советская Россия?
IV) Каким образом и когда кончится господство большевизма в России?
I. Это неисчислимо. Экономисты, политики, историки могут учитывать материальные потери, падение госуд. мощи и мирового влияния, растрату территории… Но как учесть растлевающее народ зло? Но как усчитать ничем не вознаградимую гибель духовных ценностей, уничтожение миллионов жизней?! Коммунисты изводили культурный российский корень, обрушили всю свою ненависть, зверскую ненависть, на культурнейший слой русского народа – и тончайший в России слой! – итог вековых усилий. Веками происходил отбор. Самое одаренное, самое сильное духовно из целого народа пробивалось веками из низов к верхам, вычерпывалось из целого народа и образовывало культурный слой – служилый, торгово-промышленный, ученый, общественный – духовно своеобразную русскую интеллигенцию, так не похожую на европейскую и достоинствами, и недостатками. И эти-то классы, отбор народа, его уполномоченные – и приняли на себя всю ярость коммунистов. Вполне понятно: ведь эти классы, сердце и мозг народа, при всех недостатках и ошибках, являлись носителями национального, хранителями национальных ценностей – за народ. Эти классы частью истреблены, частью разбиты и сведены на нет. Эти потери неизмеримы. Чтобы хотя отчасти их возместить, России потребуется величайшее напряжение, может быть целый исторический период. Большевизм погубил духовные силы поколений. Погубил рассадник духовной мощи и, может быть, навсегда лишил русский народ величайших возможностей всечеловеческого масштаба. Большевизм величайшая катастрофа мира – не только для России.