Том 8. Дживс и Вустер

Вудхаус Пелам Гренвилл

— Дживс, — сказал я, — пользуясь случаем, хочу еще раз скупо, по-мужски сказать то, что не раз говаривал прежде: вам нет равных.

— Благодарю вас, сэр. Я рад, что мероприятие прошло удачно.

— Не мероприятие, а развлечение. Скажите, Дживс, вы всегда в такой форме или вас внезапно осеняет?

— Сэр?

— Я говорю об уме. О сером веществе. Наверное, вы были феноменально умным ребенком?

— Моя матушка считала, что я умен, сэр.

— Ну, это не довод. Даже меня моя мама считала умным. Впрочем, не стоит сейчас об этом… Скажите,

Дживс, вам бы пригодилась пятерка?

— Очень вам благодарен, сэр.

— Да что там пятерка! Вообразите, Дживс, — постарайтесь воочию представить себе такую картину, — что стало бы с тетей Агатой, если бы я явился к ней между шестью и семью и сообщил, что Макинтоша больше нет с нами. Мне бы пришлось бежать из Лондона и отпустить бороду.

— Я очень живо представляю себе, сэр, что миссис Спенсер Грегсон была бы весьма огорчена.

— Еще бы. А в тех случаях, когда тетя Агата бывает огорчена, даже отчаянные смельчаки готовы забиться в щель, только бы не попасться ей на глаза. Однако, к счастью, все закончилось благополучно… О Господи!

— Сэр?

Я замялся. Совестно обескураживать человека, который так замечательно показал себя в деле, но смолчать было нельзя.

— Вы кое-что упустили из виду, Дживс.

— Вы уверены, сэр?

— Да, Дживс, к сожалению, должен сказать, что ваша схема, или план действий, превосходный во всем, что касается меня, ставит мисс Уикем в затруднительное положение.

— В каком смысле, сэр?

— Ну как, разве вы не понимаете? Если Блуменфелды узнают, что она была в апартаментах, когда произошла кража, и папочка, и сынок сразу же догадаются, что она замешана в исчезновении Макинтоша, разобидятся, разозлятся, и контракт не будет подписан. Я удивлен, что вы этого не предусмотрели. Все-таки вам тогда стоило поесть сардин.

Я огорченно покачал головой, и тут в парадную дверь позвонили. Заметьте, когда раздается не просто звонок, а непрерывный громкий трезвон, вы тотчас понимаете, что вас посетил некто с явными признаками высокого кровяного давления и явным поводом для недовольства вами. Я подскочил, как ужаленный. Мои сегодняшние подвиги совершенно вывели меня из равновесия.

— Господи, Боже мой, Дживс!

— Кто-то пришел, сэр.

— Да.

— По-видимому, это мистер Блуменфелд-старший, сэр.

— Что?!

— Он телефонировал незадолго до вашего возвращения, предупредил, что собирается нанести вам визит.

— Только этого мне не хватало!

— Весьма сожалею, сэр.

— Что делать, Дживс?

— Мне представляется, сэр, наиболее разумным шагом было бы спрятаться за диван.

Я сразу оценил совет. Я не встречался с этим Блуменфелдом в обществе, но издали мне его видеть приходилось. Это было, когда они ссорились с Сирилом Бассингтон-Бассингтоном. Тогда Блуменфелд не произвел на меня впечатление человека, с которым приятно находиться в замкнутом ограниченном пространстве, особенно если этот тип чем-то взволнован. Крупный, тучный, грубый, настоящий хам, если что-то не по

нему, он тут же набросится на вас и ударом в челюсть собьет с ног.

Поэтому я угнездился за диваном. Через минуту по комнате будто ураган пронесся, и в гостиную ввалилось нечто сверхъестественно громоздкое.

— Это чучело Вустер, — проревел голос, в котором чувствовались многие годы тренировки в оголтелом разносе актеров на генеральных репетициях. — Где он?

— Не могу сказать, сэр, — учтиво ответил Дживс.

— Он спер пса у моего сына.

— В самом деле, сэр?

— Нахально ворвался в мой номер и унес животное.

— Чрезвычайно огорчительно, сэр.

— И вы не знаете, где он?

— Мистер Вустер может находиться где угодно, сэр. Его поступки непредсказуемы.

Блуменфелд громко потянул носом.

— Странное зловоние!

— В самом деле, сэр?

— Чем здесь разит?

— Анисовыми каплями, сэр.

— Анисовыми каплями?

— Да, сэр. Мистер Вустер имеет обыкновение опрыскивать ими свои брюки.

— Опрыскивать брюки?

— Да, сэр.

— Какого черта?

— Не могу сказать, сэр. Поступки мистера Вустера, как правило, трудно объяснить. Он экстравагантный джентльмен.

— Экстравагантный? Может, он с заскоками?

— Вы не ошиблись, сэр.

— В смысле, с приветом?

— Именно, сэр.

Последовало молчание. Я бы сказал, довольно продолжительное.

— М-м? — произнес старина Блуменфелд. Мне показалось, в его голосе появились нотки сомнения.

Он снова помолчал.

— И он опасен?

— Да, сэр, если бывает раздражен.

— Гм… отчего же он раздражается?

— Одна из странностей мистера Вустера состоит в том, что ему не нравятся джентльмены дородного телосложения. Они приводят его в бешенство.

— В смысле, толстые?

— Да, сэр.

— Почему?

— Этого никто не знает, сэр. Снова воцарилось молчание.

— Я толстый, — задумчиво произнес старикашка.

— Я бы не взял на себя смелость это утверждать, сэр, но поскольку вы так считаете… Вероятно, вы припоминаете, сэр, что когда мистера Вустера уведомили, что вы приглашены на обед, он, не будучи уверен, что сможет сдержать себя, покинул дом.

— Да, это правда. Он, как ошпаренный, выскочил из подъезда в тот момент, когда мы подъехали. Я уже тогда подумал, что это очень странно. И мой сын тоже подумал, что это очень странно. Мы с ним оба подумали, что это очень странно.

— Да, сэр. Мистер Вустер, как мне кажется, желал избежать возможных неприятностей, какие уже имели место прежде… Что касается запаха анисовых капель, сэр, по-моему, я определил, откуда он исходит. Если не ошибаюсь, он распространяется из-за дивана. Скорее всего, мистер Вустер там спит.

— Что?!

— Спит, сэр.

— И часто он спит на полу?

— Почти всегда после полудня, сэр. Может быть, вы желаете, чтобы я его разбудил?

— Не надо!

— Мне казалось, вы хотели что-то сказать мистеру Вустеру, сэр.