Том 84. Полное собрание сочинений.

Толстой Лев Николаевич

² Письмо это неизвестно.

³ С. Л. Толстой и М. К. Рачинская.

⁴ [благоговения]

⁵ Толстой писал в то время «Воскресение».

* 635.

1895 г. Июля 12. Я. П.

Я очень об тебе тревожусь, милый друг Соня. Приезжай или напиши. Ты всем нужна, и без тебя одиноко. Таня тебе писала о нас.¹ Целую тебя.

Л. Т.

На конверте: Москва. Хамовники, 15. Графине Софье Андревне Толстой.

¹ В письме от 11 июля (ACT).

636.

1895

г. Сентября 13 или 14. Я. П.

Затянул дело до тех пор, пока лошади подъехали, чтоб ехать за Мак[лаковым]¹ и Ц[уриковым],² но всётаки не хочу отпусти[ть] их без письма тебе.

Мой кашель совсем прошел, и я совсем здоров, вчера ездил в Тулу, был у Куна³ и у Давыд[ова], а нынче рубил лес после обеда. До обеда, как обыкновенно. Девоч[ки] очень хороши, и мне жаль, что мол[одые] люди нарушают наше уединение. Что ты, бедная? Как с Андрюшей? Как, казалось бы, легко ему жить радостно для себя и других. Будем надеяться, что это будет.

Целую его и Мишу.

Машиньку⁴ проводил хорошо, нежно прощались с нею.

Нынче не письмо. Только хотелось сказать, что не переставая помню тебя и люблю и видел во сне.

Л. Т.

¹ Василий Алексеевич Маклаков (р. 1870 г.). См. прим. 1 к. п № 733.

² Александр Александрович Цуриков (1849—1912)—юрист, позднее член Московской судебной палаты.

³ Александр Владимирович Кун (1842—1906) — начальник Тульского оружейного завода.

⁴ М. Н. Толстая — сестра Толстого, приезжавшая в Ясную Поляну.

637.

1895 г. Октября 3. Я. П.

Третьего дня Таня писала тебе,¹ а вчера я хотел написать, да пропустил время, нынче же непременно хочется поговорить с тобой, милый друг. Надеюсь, что оно застанет тебя в твоем тяжелом одиночестве в Твери.² У нас все здоровы. У меня была какая то лихорадка, от того и на губе высыпало, и после тебя дни два было не по себе, но нынче совсем здоров. Вера с Сашей поехали в Тулу, и мы их ждем сейчас (З часа). Нынче приехал Илья. Соня беспокоится об Андрее³ и везет его к Рудневу. Завтра она будет в Туле. Султан лежит без ног в яблочном шалаше и умирает своей смертью.

Вот всё про нас. Думаю же я всё о тебе. Как тебе тяжело и одиноко, и тревожно будет в Твери. Могу тебе советовать только то, что сам себе советую в тяжелые и трудные минуты. Fais ce que doit, advienne que pourra.⁴ Если сделал то, что считаешь должным и что можешь, и делал всё не для себя, то больше ничего большего от себя не должно требовать, а надо успокоиться и отдыхать и молиться. Есть такое состояние, в кот[ором] чувствуешь, что дальше ничего делать путного не можешь, что всякая попытка продолжать делать в таком состоянии усталости, суеты или раздражения только повредит делу, а не подвинет его. И тогда надо остановиться, не волноваться и отдыхать. Для того же, чтобы не волноваться, надо молиться. Ты знаешь это, п[отому] ч[то] сама теперь молишься. Только молиться я предпочитаю не по книжке, не чужими словами, а своими. Молиться я называю обдумывать свое положение не в виду каких-нибудь мирских событий, а в виду Бога и смерти, т. е. перехода к нему или в другую обитель его. Меня это очень успокаивает и утверждает, когда я живо пойму и сознаю то, что я здесь только на время и для исполнения какого-то нужного от меня дела. Если я здесь делаю по силам своим это дело, то что же может со мной случиться неприятного? ни здесь, ни там? Знаю я, что для тебя главное горе разлуки с В[аничкой]. Но и тут всё тоже спасение и утешение: сближение с Богом, а через Бога с ним. От того то и обращаемся мы в горе потерь, смертей к Богу, что чувствуем, что соединение с ними только через него. Пишу, что думаю о тебе. Боюсь за твою тревогу в одиночестве и говорю, что, думаю, может утишить. Андрюшу целую. Помоги ему Бог найти путь, приближающий его к нему. Пусть, главное, жалеет и блюдет свою душу бессмертную, Божескую, а не туманит ее. Целую тебя нежно.

Саша с Верой сейчас приехали.

Л. Т.

На конверте: Г. Тверь.

Европейская гостиница. Графине Софье Андревне Толстой.

¹ Письмо от 1 октября (ACT).

² В Твери отбывал воинскую повинность A. Л. Толстой.

³ Внук Толстого — Андрей Ильич Толстой (1894—1920).

⁴ [Делай, что должно, и пусть будет, что будет.] Эти слова Толстой записал перед своей смертью в Дневнике. См. т. 58, стр. 126.

638.

1895 г. Октября 16. Я. П.

Как мне жаль, что Андр[юша] тебя опять будет мучать. У меня соединяется в одно и перевешивает одно другое: горе и тоска погибели Анд[рюши],¹ хотя всё надеюсь воскресенья, и радости, и умиления наших отношений с тобой. Нынче много хорошо думал. Сейчас садимся ужинать. На дворе буря, дождь, а в доме и в душе хорошо. I hope, что твое нездоровье прошло и что тебе будет хорошо, и главное — бодрая и такая же, как поехала, приедешь к нам. Начал писать Мише письмо. Не знаю, удастся ли кончить.² Целую тебя и его.

Л. Т.

¹ Имеется в виду связь А. Л. Толстого с яснополянской крестьянкой Акулиной Макаровой.

² Письмо Толстого к М. Л. Толстому от 19 октября. См. т. 68.

639.

1895 г. Октября 25. Я. П.

Хотел тебе написать, милый друг, в самый день твоего отъезда, под свежим впечатлением того чувства, к[оторое] испытал, а вот прошло полтора дня, и только сегодня, 25-го, пишу. Чувство, к[оторое] я испытал, было странное умиление, жалость и совершенно новая любовь к тебе, — любовь такая, при кот[орой] я совершенно перенесся в тебя и испытывал то самое, что ты испытывала. Это такое святое, хорошее чувство, что не надо бы говорить про него, да знаю, что ты будешь рада слышать это, и знаю, что от того, что я выскажу его, оно изменится. Напротив, сейчас начавши писать тебе, испытываю тоже. Странно это чувство наше, как вечерняя заря. Только изредка тучки твоего несогласия со мной и моего с тобой уменьшают этот свет. Я всё надеюсь, что они разойдутся перед ночью и что закат будет совсем светлый и ясный. Не писал же я тебе п[отому], ч[то] всё продолжаю быть не бодр мыслью. И не то, что глуп, а нет энергии, охоты писать. И знаю, что пересиливать себя не надо. Так нынче прекрасный, теплый тихий день, и я поехал верхом в Тулу, только чтобы прокатиться. Сегодня же приехал Колаша¹ и Илюша, к[оторый] забросил в Козловке записку,² чтобы за ним выехали. Я застал его еще в Туле, был на почте и вместе с ним вернулись. Он бедствует, переводит свой залог в дворянский банк и хочет просить у тебя 1000 р[ублей].

Мы живем хорошо. Я завтра перейду наверх, чтобы не топить нижнюю комнату. От Тани письмо³ было вчера вечером, с лошадьми, возившими людей. Она пишет, что будет здесь в понедельник, а в Москве днем раньше. Задержалась она затем, чтобы увидаться с Таней сестрой, кот[орая] приезжает в пятницу. Пишет, что она ведет себя не легкомысленно, отказалась от двух литерат[урных] вечеров, Икскуль⁴ и Гуревич,⁵ но что ей хорошо, особенно у Эрдели.⁶ — Как твое здоровье и твои отношения с мальчиками? И то, и другое важно очень. Если бы они хоть в сотую долю жалели, и, главное, понимали тебя, входили в твое душевное состояние, как я. — Только бы они не одуряли себя всякими дурманами, не спешили никуда, они никогда бы не сделали тебе больно, п[отому] ч[то] оба любят тебя. Целую их и милую Сашу. Без нее пусто и без ее смеха не так весело. Прощай пока.

Л. Т.

На конверте: Москва. Хамовнический переулок, дом Толстого. Софье Андревне Толстой.

¹ Н. Л. Оболенский.

² Записка эта не сохранилась.

³ Письмо это неизвестно.

⁴ Варвара Ивановна Икскуль, рожд. Лудковская — жена посла в Англии К. П. Икскуль.

⁵ Л. Я. Гуревич.

⁶ В Петербурге Толстые останавливались в то время у М. А. Эрдели.