Том 84. Полное собрание сочинений.

Толстой Лев Николаевич

22 апреля Толстой вместе с женой уехал в Гриневку, имение сына Ильи Львовича; после отъезда оттуда С. А. Толстой 27 апреля Лев Николаевич остался там с целью организации столовых для населения, пострадавшего от неурожая.

¹ Письмо А. Л. Толстой со шт. «Москва. 25 апреля».

² См. запись в Дневнике Толстого под 27 апреля 1897 г., т. 53.

³ Алексей Алексеевич Проташинский — помещик Мценского уезда, земский начальник.

705.

1898 г. Апреля 30. Гриневка.

Милая Соня,

Я написал тебе несколько

слов в Ясную с карточкой от Саши, но вероятно тебя это уже не застало. Вчера получил твое доброе письмо¹ из Ясной. — Я чувствую себя хорошо, — не так слаб, как был при тебе, но и не так бодр, как бы желал и как бываю. Почти ничего не писал. Вчера ездил в Никольское, где окончательно устроил столовые, и к Вариньке.² Она хлопочет, убирает дом. Ее Таня³ сидит в своей комнатке и читает. Мы просидели с Сережей более часа, она так и не вышла. Муж ее⁴ тут, но не был дома; поехал в село закупать керосин, гвозди. Насколько Варенька ясна, настолько темны ее дети.

Илюша по случаю протеста Проташинского против столовых ездил 3-го дня во Мценск, в заседание красного креста, а вчера в Орел к Губернатору,⁵ от к[оторого] получено разрешение на столовые. Видел Стаховича, к[оторый] хочет в субботу приехать сюда. Нынче он уехал с Андрюшей на ярмарку. Соня старательно занимается помощью, но не совсем основательно, так что, для добросовестности исполнения перед жертвователями их поручений, я рад, что приехал сюда.

Был 3-го дня в Лапашине,⁶ где тоже надо открыть столовые. Нынче поеду через Бастыево,⁷ где отдам это письмо, опять в сторону Спасского,⁸ где устрою столовые. Муки всё не купили. Жду ответа из Воронежа.

Здесь мне во всех отношениях очень хорошо. Все мне приятны, и большие и дети. Илюша дома гораздо лучше, чем вне его.

Из Москвы ничего не знаю. Кажется, больше недели. И так покойно. Только про детей, в особенности про дочерей, хотя бы с их зубами, хочется знать. Теперь ты будешь писать. Нынче я утро писал письма, очищал старые, боясь, что явятся новые требования ответов.

Ну, вот всё существенное, кажется, написал. Просьбы мои к тебе следующие:

1) Книжка длинная на столе адресов, пожалуйста пришли поскорее. 2) Книжка должна быть, 25 лет на Кавказе, Зисермана⁹, часть 2-я. Она должна быть в книжн[ом] шкапу. 3) Ив[ану] Ив[ановичу] Горбунову скажи, что если желающая приехать барышня может жить на свой счет, то пусть приезжает. Дела будет много, а Андрюшу заставлять не хочется. Он не откажет, но без охоты. 4) Миша обещал мне сходить в фотографию на Тверской, подле Филиппова, и спросить у ретушера Краснова¹⁰ мои книги: Царст[во] Бож[ие], и привезти с Сашей в Ясную. Ну вот сколько просьб.

Целую тебя. Надеюсь, что тебя не суетят и ты не суетишься, и спишь хорошо, и рано ложишься. Не засиживайся по ночам. Это ужасно вредно именно тебе. —

Письмо мое не такое, какого ты желала, но не могу иначе; по почерку вижу, что я в слабом духе.

На конверте: Москва. Хамовнический пер., 21. Графине Софье Андревне Толстой.

¹ От 28 апреля (ПСТ, стр. 695—696).

² Племянница Толстого, Варвара Валерьяновна Нагорнова, жившая в своем небольшом имении, в 9 км. от Гриневки.

³ Дочь В. В. Нагорновой Татьяна Николаевна (р. 1879 г.).

⁴ Первым мужем Т. Н. Нагорновой был Григорий Эммануилович Волкенштейн (р. около 1874 г.). Служил в Страховом Северном обществе. Был женат на Т. Н. Нагорновой около 7 лет, после чего они разошлись.

⁵ Александр Николаевич Трубников (1852—1914).

⁶ Деревня Мценского уезда, в 1¹/₂ км. от Гриневки.

⁷ Станция Московско-Курской ж. д.

⁸ Спасское-Лутовиново, село, где

было имение И. С. Тургенева, Мценского уезда, в 6 км. от Бастыева.

⁹ Книга историка Кавказа Арнольда Львовича Зисермана, нужная Толстому в связи с работой над повестью «Хаджи-Мурат», см. т. 35.

¹⁰ Василий Филиппович Краснов — автор рассказа «Ходынка. Рассказ не до смерти растоптанного» — «Русское богатство», 1910, 8, стр. 152—170. См. о нем тт. 67 и 81.

706.

1898 г. Мая 1, Гриневка.

Милая Соня,

Сейчас получил посылку с письмами из Москвы и объявления, к[оторые] отсылаю. Вчера я писал тебе и возил сам письмо в Бастыево по дороге из Губаревки, куда я ездил. Очень было мне хорошо, п[отому] ч[то] делаемое дело было нужное, и оно спорилось. Голода нет, но — нужда, усиленная неурожаем, очень тяжелая, и видеть ее полезно нам. Весна совсем открылась — зеленеет всё, и соловьи, и жуки. Нынче явились из Полтавы Линденберг¹ и еще бывший учитель Губонин — помогать. Я отказал им. Столовые две уже действуют.

Письмо это свезет Линденберг, кот[орый] уезжает завтра утром.

Мука куплена, по 84 к.

Занятия писательские не идут, и я не тужу, п[отому] ч[то] на досуге хорошо обдумываю и свои писанья и, главное, свою жизнь. Здоровье совершенно хорошо. Только бы желал, чтобы ты была не слишком засуечена и сама не торопилась и не тревожилась. Жду известий.

Леонтьев² тоже предлагает свою помощь. Я в том письме писал, что приму Горбуновскую барышню; но теперь решил, что не нужно. Помогает покамест Вера Роман[овна],³ будет помогать Андр[юша] (я его постараюсь привлечь), а и не будет, то дела так мало, что Илюша, Соня и я всё управим. Целую тебя, Мишу, Таню, Сашу.

Л. Т.

На конверте: Москва, Хамовнический пер., 21. Графине Софье Андревне Толстой.

¹ Герман Романович Линденберг, см. т. 53.

² Борис Николаевич Леонтьев.

³ В. Р. Миллер, впоследствии жена А. А. Цурикова, педагог.

707.

1898 г. Мая 3. Гриневка.

Вчера получил другое твое письмо,¹ милый друг. Спасибо, что пишешь, продолжай также. Я тоже пишу третье письмо, если считать маленькое, посланное в Ясную. У нас всё очень хорошо. Дай Бог, чтобы у вас всё было также, в особенности твое здоровье и душевное состояние также хорошо, как мое, которое прекрасно. Вот 2-й или 3-й день, что я перестал чувствовать и физическую и умственную слабость; и в голове укладывается суета многих впечатлений, и распределяются, как должно, по степени важности, мысли и чувства.

Третьего дня я ходил с приезжим Линд[енбергом] и другим в Каменку² и к сожалению нашел большую нищету. Говорят, что причина ее — пьянство; но детям, женщинам, старикам от этого не легче. Назад шли полями, заблудились и много исходили, славно устали. С этими гостями дружелюбно простился. Вчера утром читал, писал письма, а после обеда ездил в Сидор[ово]³ и Никольское. Всё было хорошо. У Сережи застал на террасе кучу гостей. Два брата Цуриковы,⁴ три сына Нарышкина,⁵ учитель.⁶ Вернулся домой — тут Ильинская, сестра Свечина,⁷ и Варинька,⁸ сам четверт. Вечером приехал твой фаворит Стахович.⁹ Он хорош как и всякий человек, когда перенесешься в него и не требуешь от него того, чего он не может дать. Он здесь, и я с ним посылаю это письмо и обратно по почте статью Черткова о Духоб[орах],¹⁰ обращенную к правительственным лицам, чрезвычайно умную, новую и, главное, по кроткому, рассудительному тону очень хорошую.