Том II: Отряд

Джентл Мэри

— Что, командир, видно, мы поняли суть, не зря слушали выступления на этом совете. Но если капитаны еще тут…

— …тогда у них еще может быть шанс лягнуть тех под зад, — договорила за него Аш. — Томас, здесь — держаться ко мне поближе.

— Есть, капитан, — Томас Рочестер обрадовался ее доверию.

— Не подумай, будто я боюсь, что меня прикончат прямо в центре палаты герцога… — Аш машинально отступила на шаг, пропуская сестру ордена Зеленого Христа, несущую тазик. В медном тазу лежали бинты, перепачканные засохшей кровью и гноем.

—

Неужели моя пациентка! — воскликнула рослая монашка. При виде ее зеленой рясы и плотно повязанной мантильи у Аш снова все волосинки на теле встали дыбом. Услышав ее грубоватое приветствие, она подняла голову и с удивлением узнала широкое белое лицо сестры-настоятельницы монастыря Раскаивающихся — и поднимала голову все выше и выше, потому что эта женщина была не только крепко сложенной, но еще и очень высокой — выше, чем казалось Аш, пока она выздоравливала в этом монастыре.

— Сестра Симеон! — коленопреклонение Аш вряд ли можно было назвать таковым, это был лишь намек, но своей сверкающей улыбкой Аш компенсировала все недостатки позы. — Я видела, что монастырь разрушен — рада, что вы перебрались в город.

— Как твоя голова?

Аш так удивила память этой женщины, что ее уважение к ней сильно возросло; она отвесила ей искренний поклон.

— Выживу, сестра. Вопреки визиготам. Они все старались испортить вашу прекрасную работу. Но выживу.

— Рада слышать, — тем же тоном сестра-настоятельница обратилась к кому-то позади Аш: — Принесите еще белья и позовите священника, да побыстрее.

Вторая сестра сделала реверанс.

— Да, сестра-настоятельница!

Аш старалась рассмотреть лицо маленькой монахини и удивилась, услышав задумчиво сказанные слова сестры Симеон:

— Я хотела бы посетить твои казармы, капитан. Я сегодня утром потеряла одну из моих девочек. Твоя — хирург, «Флориан», — я чувствую, сможет помочь мне.

«Спорю на что угодно, речь о маленькой Маргарет Шмидт, — подумала Аш. — Вот проклятье».

— И давно ваша сестра отсутствует, настоятельница?

— Со вчерашнего вечера.

«Вот тебе и моя Флориан…»

Ее скрытая улыбка исчезла. Ей стало неловко, что она почувствовала облегчение. «После того, что она мне наговорила — для меня безопаснее, если она с кем-то».

— Я поспрашиваю, — Аш на секунду встретилась глазами с синим взглядом Томаса Рочестера. — Мы — солдаты по контракту, сестра. Если ваша сестра завербовалась в наш обоз… ну ладно. Тогда делу конец. Мы за своими присматриваем.

Она бдительнее наблюдала за английским рыцарем, чем за сестрой-настоятельницей, высматривая малейший намек на какие-то эмоции. Но если Томаса Рочестера и смутило известие о том, что из женского монастыря куда-то делась женщина — любовница их хирурга, он этого никак не проявил.

А вдруг он знает, что Маргарет Шмидт — не единственная тут женщина, которая привлекает Флориан?

— Мы еще увидимся, — воскликнула Симеон таким

решительным тоном, что Аш не поняла, было ли это угрозой или твердым обещанием, и большими шагами пошла сквозь расступающуюся перед ней толпу.

— Капитан, а нельзя ли эту завербовать к нам? — размечтался Томас Рочестер. — Лучше пусть будет она, чем какая-то девка, которой симпатизирует хирург! Ты поставь только сестру-настоятельницу в наступающую линию около меня — и я спрячусь прямо за ней! Не сомневаюсь, она запугает крысоголовых до полусмерти.

У локтя Аш возник паж Жан, стянув шляпу, он протараторил:

— Герцог приказывает вам явиться!

Аш вслед за мальчиком пробралась сквозь толчею, подслушивая, как многие представители гильдий и купцы обсуждали гражданские проблемы, уделяя услышанному ровно столько внимания, сколько нужно было для определения их боевого духа. Из дальнего угла комнаты выходило и проходило мимо нее много самоуверенных лиц в воинском снаряжении, за ними адъютанты тащили карты; пройдя сквозь них, Аш оказалась перед герцогом Бургундским.

Здесь стены были из светлого камня, в нишах висели иконы святых, перед каждой горела свеча; огромная кровать под балдахином занимала весь конец комнаты, промежуток между двумя окнами из чисто свинцового стекла.

Но герцог лежал не в большой кровати.

Он устроился полулежа на левом боку на небольшой раскладушке, ничуть не лучше, чем те, что она встречала в полевых условиях, за исключением каких-то деревянных резных изображений святых на деревянной раме-коробке. Вокруг кровати были расставлены жаровни. При приближении Аш, пажа и ее охранника два священника отступили назад; и герцог Карл решительно махнул им, чтобы отошли.

— Мы будем разговаривать частным образом, — приказал он. — Капитан Аш, рад видеть, что вы вернулись наконец из Карфагена.

— Угу, я тоже рада, ваша милость. Металась по всему христианскому миру туда-сюда, как собака на ярмарке.

На его лице не появилось ни тени улыбки. Она забыла, что его не трогают ни юмор, ни обаяние. Поскольку она пошутила машинально, исключительно чтобы скрыть, как ее потряс его внешний вид, она не стала терять времени на сожаления; просто умолкла и старалась не проявить своего впечатления выражением лица.

Герцог сидел на жесткой кровати, опираясь левым боком на валики. Вокруг были кипы книг и бумаг, а сбоку стоял на коленях паж, быстро приводящий в порядок то, что, как заметила Аш, было картами обороны города. Богатый синий бархатный халат покрывал Карла Бургундского и его ложе: под ним, как она заметила, на нем была тонкая льняная сорочка.

Его взмокшие черные волосы прилипли к черепу. В этом углу герцогской комнаты пахло больницей. Когда он поднял голову, чтобы взглянуть на Aш, она заметила болезненный цвет лица и лихорадочно горящие глаза, провалившиеся щеки и выступающие скулы. Устрашающе худой левой рукой он цеплялся за висящий на шее крест.