Томка и блудный сын
Шрифт:
– Балин, пап, мы все еще едем? – и тут же снова провалилась в сон.
Совсем красота, скажу я вам, если не думать о том, что спать она сегодня ляжет, скорее всего, далеко за полночь.
Заходящее на западе солнце слепило глаза. Я надел очки, нацепил наушники с квартетами Моцарта и предался лирическим размышлениям. Я ехал по своей любимой дороге в озерный край под городом Кыштымом. Там оставались, рассыпанные пригоршнями, кусочки моего детства. Там на берегу живописного Озера в густых хвойных лесах и папоротниковых джунглях прятался мой любимый лагерь имени пионера-героя, предавшего отца и убитого за это злобными деревенскими гопниками. Несколько
Теперь глухой зеленый забор скрывал то, что оставалось бесконечно дорогим моему сердцу.
Я люблю приезжать в те края. Я останавливаюсь либо в просторной трехместной палатке на юго-западном берегу Озера, либо арендую финский домик на базе отдыха, сижу на берегу и смотрю на Остров, что плавает в голубоватой дымке в двух километрах от берега. Два-три дня нирваны каждое лето, два-три дня тишины и молчания мобильного телефона, чистого воздуха, синего неба, беззаботного пения птиц в кронах высоких деревьев, рыбалки, размышлений о вечности. Сначала я принципиально ездил туда один. Через какое-то время моей жене Марине стало казаться, что я встречаюсь там с любовницей. Конечно, идеального места, по ее мнению, не найти, ведь в городе все время некогда, постоянно разрывается телефон на части, да еще и за дочкой надо присматривать, а в эти «святые» два-три дня в июле или августе меня не трогает никто – ни Бог, ни черт. Чтобы не выслушивать глупостей и не чувствовать себя виноватым в том, чего не совершал, пришлось познакомить с райским местечком и Марину (хотя уж в чем, а в комфортабельном отдыхе недостатка она не знала – каждое лето то Турция, то Европа). Два раза мы отдыхали вместе, втроем. Томка ползала по берегу, строила песочные замки, пыталась плавать с надувным кругом. Дочка оценила мое место по достоинству и даже не хотела уезжать. И именно она придумала этот странный вид спорта – рыбная ловля сачком для бабочек.
Окуни в этом месте плавали стаями прямо у понтона – можно было лечь животом вниз и наблюдать их движение во всей красе. Ленивые и избалованные хищники не всегда клевали на стандартную наживку, и тогда Томка решила опустить в воду сачок.
С первого раза, разумеется, не получилось. Чтобы поймать окуня в сачок, нужно было проявить недюжинное терпение – то есть проявить качество, которого Бог по каким-то причинам моей дочке не досыпал. Я с интересом наблюдал за ее манипуляциями с сачком, хотя и был уверен, что надолго ее не хватит. Посидит десять минут и уйдет, не солоно хлебавши.
Однако Томка снова меня умыла. Она разделась до трусиков, вошла в воду с берега, нацепив на талию, как юбку, надувной круг, и стала ходить возле понтона, внимательно вглядываясь в прозрачные воды. Ходила пять минут. Десять. Пятнадцать. Я сидел на скамейке и смотрел. Приближалось время обеда. Я окликнул дочку раз. Окликнул второй. «Пап, я не могу сейчас уйти! Я жду». Вокруг нее уже стали собираться маленькие зеваки, отдыхавшие с родителями. Когда еще через десять минут я подошел к ним, дочка уже синела и тряслась от холода.
– Так, все, вылезай, иначе схватишь простуду!
– Нет, пап! Я поймаю! Надо еще немного подождать.
– Не поймаешь! Они не полезут в сачок, они слишком хитрые.
Но дочь не вняла мольбам – продолжала ждать. Тряслась от холода и ждала. Отбивалась от комаров, но все стояла и водила сачком под
Я уже хотел спуститься в воду за ребенком и вытащить силой, как весь пляж накрыл радостный вопль. Томка держала сачок над головой, а в ней барахталась живая рыба! Почти полчаса у нее ушло, чтобы добиться успеха! Полчаса ожидания в засаде в прохладной воде под палящим солнцем!
Я был шокирован. Томка преподала мне урок. Чуть позже и я сам попробовал ловить рыбку сачком, и спустя долгие минуты ожидания мне удалось поймать двоих. Папа не подкачал.
Это было хорошее время. Увы, Марина с нами скучала. Читала журналы, зевала, вечером пила баночные коктейли. Она поняла, что заблуждалась насчет любовниц, но разделить с нами радость единения с природой все равно не сумела.
Нас с ней вообще многое разъединяло. Не сцементировала даже дочь. Марине было скучно не только со мной на природе – ей было скучно в принципе. Щепка, плывущая по течению, не имевшая мечты, не знавшая ярких эмоций. С каждым годом я проводил с дочерью времени все больше и больше, и как результат – при разводе Томка предпочла остаться с папой. И вот мы едем с ней в наше новое задание в нашем любимом направлении. Мы, похоже, действительно неразлучны, раз уж судьба постоянно подбрасывает нам такие прекрасные дни и вечера, как этот. – Па-ап…
Она проснулась. Я выдернул вкладыш наушников из правого уха, обернулся. Томка глядела на пробегавшие за окном черные, едва засеянные поля и парящие над ними стаи птиц. Говори.
Куда мы едем?
– Помочь одному хорошему мальчику.
– Мальчику плохо?
– Ну, в общем да.
– А ты помогаешь только хорошим мальчикам?
– Нет, я помогаю тем, кто просит о помощи. Вот ты попросишь помочь тебе перевернуть футболку с изнанки или достать с ветки листик – я же тебе помогу, верно?
– Ну да, – как-то неуверенно протянула дочь. – А если тебя попросят сделать что-то плохое, ты согласишься?
Я со вздохом выдернул второй вкладыш из левого уха, бросил наушники на соседнее кресло.
– Понимаешь, Том… иногда ты думаешь, что делаешь что-то плохое, а на самом деле – хорошее. И наоборот, думаешь, что молодец, а на самом деле вляпался в историю. – Вляпался в историю, – повторила Тамара.
– Да, милая, однажды и твой папа вляпался…
Я вспомнил грустный финал своей карьеры в милиции, когда пойманного на автомобильном угоне мелкого шулера осудили за жесточайшее резонансное убийство и упекли за решетку на 25 лет. Я не мог больше оставаться на службе, потому что понимал, что вина за столь вопиющее преступление частично лежала и на мне. Либо ты принимаешь правила игры, либо уходишь. Я ушел, открыл свое детективное агентство и не жалею больше ни о чем. Точнее, почти ни о чем, потому что устроить свою семейную жизнь и забыть прошлое мне не удалось.
– Тебе стыдно?
Я снова обернулся. Томка глядела на меня исподлобья и хитренько улыбалась.
– Почему?
– Ты не даешь мне покушать булочку! И сок тоже.
– Ну конечно! Видишь, как я покраснел!
Я вытащил из пакета на соседнем сиденье пакетик яблочного сока и круглую сырную шаньгу. Бросил этот нехитрый ужин назад. – Когда я ем…
– …я глухая и тупая!
– Умница. А теперь дай мне подумать.
Моцарт в наушниках скрыл от меня детское чавканье.