Шрифт:
~ 2 ~ Решительность vs. Легкомысленность
Сумерки, спустившиеся на город, означали, что мне пора было ехать на стоянку. Фары машины, что спереди, что сзади теперь были совершенно непригодны для вечерне-ночной езды. Я держала одной рукой раскалывающуюся голову, а другой старалась управлять машиной.
Проезжая мимо одной из аптек, я, не глуша мотор, выскочила прямиком к ларьку.
– Две упаковки тайленола, пожалуйста, – попросила я продавца.
Продавец окинула меня быстрым взглядом и скрылась за прилавком. Я стояла с засохшей корочкой крови на
– Возьмите, осталась последняя пачка, – продавец протянула мне сдачу вместе с желтенькой упаковкой.
– Спасибо, – хотя бы так.
Прыгнув в груду металла, я поехала за город. Язык не поворачивался назвать то, на чем я сейчас передвигалась, словом машина. Это было чем угодно, но только не безопасным средством передвижения. Я вообще удивлялась, как она проехала столько времени, не заглохнув. По-видимому, я была в некотором роде “счастливчиком”...
Внезапно стало так одиноко и грустно от осознания того, что я совершенно одна в этом мире… Исчезни я сейчас, меня никто не будет искать. Дяде Льюису глубоко наплевать на мою жизнь. Он даже не удосужился прийти на похороны Стэнли. За Бриану я была спокойна. У нее и малыша были крыша над головой и средства к существованию, а я… Мне не хотелось думать о том, что будет завтра, где я окажусь, и чем буду заниматься.
Мысли спутано роились в голове, придавливая грузом неизвестности. Мне хотелось верить в то, что я иду в правильном направлении, но даже если это не так, впоследствии ни о чем не стану сожалеть. Размеренная жизнь, стабильный заработок, муж с пивным животиком и пара детей – уже не было пределом мечтаний. Мне хотелось полной отрешенности от мира, возможно, даже полного одиночества...
Раньше я не мыслила жизни без общения, дома, семьи, Стэнли, но, утратив все это, поняла, что хвататься за тонкие соломинки воспоминаний в доме, где все было пропитано счастливой и беззаботной жизнью, которой у меня больше не будет, не имело больше никакого смыла. Слишком мрачно? Нисколько! У любого человека наступает момент, когда он понимает, что так, как было прежде, уже не будет никогда и, чтобы переступить через черту своего ада одиночества, нужно просто постараться попробовать жить так, как до этого не жил. А вдруг понравится? Чтобы что-то получить взамен, нужно чем-то пожертвовать. Чем жертвовала я? Всем. Только с одной поправкой, взамен я хотела получить освобождение. Эта сковывающая грудную клетку боль от потери близкого человека, давила тяжелым грузом. Каждый раз, собиралась с духом, пыталась скинуть с себя эти оковы, но у меня ничего не выходило. Я сделала вывод, что плохо старалась или не желала этого так сильно, чтобы, наконец, получить долгожданное освобождение и легкость внутри…
Проехав последние жилые дома, я выехала на бездорожье, прямиком направляясь за город. Если память не подводила, то именно там находилось нужное мне место. Вокруг была пустошь, кое-где мелькали небольшие долговязые деревья, но сегодня в тусклом свете пасмурной погоды и ввиду опустившейся темноты они были едва различимы. Проехав пару километров, я заметила, что достигла нужной мне стоянки и, въехав в огороженный стальной сеткой участок, выбрала самое удаленное место в надежде, что мой “Вольво” все-таки доживет до своей реинкарнации. Осмотревшись по сторонам, насколько позволяло темное время суток, я удостоверилась в правильности выбранного места и заглушила мотор. Первым побуждением было откинуть сидение и заночевать прямо здесь, в этом заброшенном месте, но, представив себя совершенно одну, на отшибе за городом, стало жутко, и я поторопилась выбраться из машины. Неподдающийся ремень безопасности пришлось выломать. Что-то в нем заело окончательно и бесповоротно после того ответного удара по машине бесстыжего наглеца. Я улыбнулась, вспоминая его гнев и разъяренное выражение лица, когда он пытался открыть дверь, чтобы выволочить меня на улицу. «Представляю, что бы он мог сделать...» – с усмешкой подумала я, снова прокручивая в памяти его окрашенное бешенством лицо. Он определенно был красив, даже немного дерзок, поэтому бесстыж в своих манерах и общении, что до жути раздражало.
Усилием воли я открыла дверцу, чтобы выбраться наружу. Н-да… похоже старушка приехала на свое кладбище... Никакая реинкарнация не оживит ее, так как проще и дешевле было купить новую машину, чем отремонтировать эту захудалую колымагу. Я поежилась от прохладного ветра и пожалела, что не взяла никакого пиджака из дома, ну или хотя бы рубашки. Закрыв дверь на замок и, прихватив недопитую бутылку виски, я зашагала прочь, оставляя своего верного друга, который служил мне верой и правдой.
Сотовый телефон – единственная вещь, которая осталась у меня для связи с миром в этом нереально глухом месте. Набрав сохраненный номер службы заказа такси, я решила, что это будет наиболее верным решением, так как совершенно не ориентировалась ночью в незнакомом месте. Да и голова болела, не переставая, я бы физически просто не осилила такой путь до города. Одно из двух – или мне хватит на такси и простенький мотель, либо на мотель, и купить что-нибудь из еды. Я выбрала голодовку, но безопасность. Достаточно на сегодня приключений.
Сделав звонок и заказав машину, я потихоньку брела вперед, стараясь ни на что не налететь. Шум, доносившийся откуда-то справа, меня мало волновал. Я считала, что издаваемые звуки – это всего лишь результат сильного ушиба головы. По идее стоило бы показаться врачу… Но мне если честно было наплевать. Старалась вовсе не думать о том, что у меня и правда мог быть проломлен череп, так как перспектива оказаться в больнице нисколько не радовала.
Пройдя еще несколько шагов, я вновь услышала тот же шелестящий звук и испуганно стала озираться по сторонам.
«Я вроде никого не заметила на въезде в парковку, да и сейчас не было и намека на то, что я тут не одна...» – успокаивала я саму же себя.
Совсем близко, отчетливо стало слышно чье-то жесткое дыхание, и, я, резко обернувшись на издаваемые шорохи, увидела черную фигуру, похожую больше на собаку. Судя по массивной грудной клетке и отсутствию хвоста – это был… ротвейлер? Я знала, что когда собака нападает с лаем, то в большинстве случаев опасность невелика. Таким образом, она просто пугала, прогоняя со своей территории чужаков. Но сейчас собака молчала и наблюдала за каждым моим движением. Я замерла на месте, не отводя от нее глаз, полагая, что повернись или дернись хоть на миллиметр, то она непременно вцепится в меня стальной челюстью и порвет на куски.