Топ и Гарри (Художник А. Громов)
Шрифт:
Пришло время, и дни стали длиннее, снег потерял свою слепящую белизну и становился рыхлым. На крыше блокгауза стали расти сосульки, началась капель. С шумом сваливались с деревьев снежные шапки, сползали пласты снега с крыши, таяла снежная хижина Харки. Воздух стал влажным, вздулась река, и глинистый поток подступил почти к самому блокгаузу. Стали зеленеть ветки ивняка, и молодая трава появилась на талой земле. Потом распустились первые цветы. И наконец, день стал длиннее ночи. По лесам и прерии бродили изголодавшиеся мустанги, бизоны, антилопы, лоси, олени. Хомяки покидали в поисках пищи свои норы. Поднялись от зимней спячки медведи, они изрядно похудели и тоже рыскали в поисках добычи. Индейцы-охотники и белые охотники направлялись в фактории с прекрасными зимними мехами.
Было утро. Бен со своей женой и дочерью сооружали позади дома легкий длинный навес, который должен был служить летней столовой. Рэд Джим с ружьем слонялся вокруг дома. Когда пожилая женщина увидела его, ее губы сложились в презрительную усмешку и с них готово было сорваться резкое словцо, но Джим подметил это и опередил ее.
— И вечно-то она в трудах! — крикнул он. — Какая жена тебе досталась, Бен! Сколько я советовал соорудить подобную штуку, а ты меня не слушал. Должна была появиться твоя жена. Там, где и сам черт не в силах, там, где и Рэд Джим ни гроша не стоит, там может справиться только твоя Мэри!
Женщина подошла к Джиму, спокойно отобрала у него ружье — и он с усмешкой позволил ей это сделать, — сунула ему в руки топор.
— Старый бездельник! — крикнула она. — Помогай!
У Джима, видимо, были причины наладить отношения с этой женщиной.
— А ну, все в сторону! — приказал он. — Развели тут канитель! Рэд Джим, Джим Красный сделает все это быстрее и лучше!
Бен посмотрел на жену, потом махнул рукой:
— А, делайте что хотите… Мне надо обслуживать… — и исчез в доме.
В блокгаузе три стола были заняты. Двери оставались открытыми, и проникающие в помещение утренние лучи пронизывали пыльный воздух. Раздавались удары топора: Джим прорубал дверь из блокгауза в пристройку. Река журчала у самых стен дома. Ржали в загоне мустанги. И все было совсем не так, как зимой, все было звонче, веселее, живее. Повеселели и люди, полные новых надежд.
За столом в левом углу сидели инженер Джо, его юный помощник Генри и Матотаупа. Рядом сидел Харка. Джо был снова полон сил. Он сидел на пристенной скамье, не требовал виски, а заказал себе окорок лани и пил чай. Несмотря на прежнюю, бьющую из него энергию, что-то в нем изменилось. И тот, кто внимательно следил за его разговором, различил бы в голосе его оттенок горечи, а тот, кто знал его взгляд, заметил бы, что он смотрит теперь на мир с необычной для него печалью. Для Джо не прошло бесследно утро мертвых рыб. Этот день изменил и Генри.
— Что же сделает ваша дорога? — спросил Матотаупа инженера.
— Во всяком случае, ничего плохого, — ответил Джо. — Ты, Топ, видел большие города. Таких городов на востоке много. Есть такие города и на западе. Гражданская война подходит к концу, и города будут расти как никогда. Но между городами Востока и Запада — дикая прерия и Скалистые горы. Восток и Запад — словно два далеких континента. Такое положение нелепо, недопустимо. Трансконтинентальная железная дорога должна быть, и не одна. Пока строится только первая линия. Кому она повредит? И потом, что потеряют индейцы, если через прерии проложат путь, по которому пойдут поезда, ведь поезд не может свернуть ни вправо, ни влево, он едет только по рельсам. Это ясно и просто. Вдоль путей будут станции. На эти станции смогут приходить индейцы и обменивать меха и шкуры на то, что им нужно. А на станциях товаров будет больше, чем у такого торговца, как Бен.
— Но дорога нарушит пути бизонов.
— Бизоны, несомненно, привыкнут. Да и индейцы тоже привыкнут. Через какое-то время индейцы сами будут пользоваться этой дорогой.
— Возможно, ты прав, Джо.
— Конечно, я прав. То, что здесь произошло, это результат ужаснейшего невежества твоих сородичей, результат дикой ненависти твоих жрецов. Отравить воду! Разве это борьба, достойная воинов? Скажи, ведут таким способом войну краснокожие воины Друг с другом?
— Нет.
— Ну вот видишь. Против таких способов должны восстать все, кто хоть немного сохранил благоразумие. Я очень Рад, что встретил тебя здесь.
— Почему?
— Потому что я снова возглавляю изыскательскую партию. Дорога — это большое, гигантское, долговечное сооружение, которое будет служить всем людям — белым и краснокожим. Ты нас спас, Топ, когда мы чувствовали, что гибнем. Оставайся нашим братом, будь нашим проводником и защитником. Ты совсем не такой человек, как кровавый Билл или Шарлемань. Один — поножовщик, второй — хвастун. Ты и не такой неженка, как Том. На тебя мы могли бы положиться! Ну что, Топ?
— Я ищу Тачунку Витко.
— Где же тебе его найти, как не там, где будет строиться дорога? Ведь он наверняка будет продолжать нам мешать.
Глаза Матотаупы блеснули.
— Если он узнает, что ты охраняешь нас, — продолжал Джо, — он постарается прийти и убить тебя. Тебе будет легко осуществить свою месть.
Индеец молча смотрел перед собой.
— Я не собираюсь тебя уговаривать, но подумай обо всем, что я тебе сказал. Подумай как следует.
— Хау. — Голос Матотаупы прозвучал глухо, но спокойно. — Завтра я дам ответ тебе, Джо.
— Я буду ждать. Не забудь, Топ, что Хавандшита — твой враг — в союзе с Тачункой Витко — твоим оскорбителем. Они-то и отравили моих спутников.
Матотаупа больше не произнес ни слова. Он встал и пошел. Харка — за ним.
Джо посмотрел им вслед и заказал виски. Генри тоже посмотрел на индейцев, которые медленно шли по лугу. Курток они уже не носили. Их светло-коричневая кожа, их черные волосы, их стройные высокие фигуры, спокойствие их движений — все свидетельствовало о том, «что они — дети прерий и идут по собственной земле. Генри следил за ними через проем двери, пока они не исчезли за одним из холмов.
— Удивительные люди, — сказал он скорее для себя, чем для Джо, — прямодушные и коварные, понятные и непонятные. Какой же ответ принесет завтра Топ?
— Он скажет» да «.
— Удивительно. Он ведь из тех, с кем мы воюем.
— Нет ничего страшнее, чем ненависть брата к брату.
Джо опрокинул стакан виски. Сегодня он способен был выпить целую бутылку, выпить и не свалиться под скамью.
Удары топора смолкли, и вскоре в доме появился Джим. Он подсел к Джо и Генри. Бокал его был наполнен, прежде чем он успел опуститься на скамью. Дженни поставила его. Джим поблагодарил ее кивком, из которого следовало, что он не заплатит ни цента.