Торговцы жизнью
Шрифт:
– Вообще-то, – начал Пестель, – на Земле были зафиксированы случаи, когда осьминоги до тонны весом «протекали» в щель длиной сантиметров пятнадцать и шириной менее пяти. Осьминоги поменьше обладают способностью просачиваться через мелкую сетку, через крохотную дырочку в кастрюле… А тут решетка, сквозь которую запросто пролезет Винторук.
Волосатик, который тоже был тут, услышал свое имя и выставил над головой свои замечательные, как у большой овчарки, уши. Почему-то по его виду Ростик без труда понял, что он обдумывает последние события и взвешивает, не дать ли
– Значит, эта штука не может просачиваться через решетку – иначе решетки не было бы, – отозвался Ростик.
– Хорошо, а что мешает ей, миновав гавань, подобраться к городу за пределами дамбы?
– Не знаю, может быть, там для нее слишком мелко, – предположил Рост. – Но если гавань будет перекрыта, она нас почти не побеспокоит.
– Хорошо, пусть так, – согласился Казаринов. – Но ты представляешь, сколько времени и сил потребуется на то, чтобы построить тут решетку? Чтобы отковать и склепать все эти прутья, чтобы доставить все это добро сюда?..
– Ты так говоришь, будто я ее привел сюда на веревочке, – ответил Рост.
– И все это время она будет нас гипнотизировать? – поинтересовался Эдик испуганным голосом.
– Нет. – Ростик покачал головой. – Если мы решим обживать Одессу, нам все равно придется делать эту решетку, хотим мы или нет. А во-вторых, пока ее нет, против этой «собачки», которую Винт назвал Фоп-фоллой, можно провесить простой стальной трос. Я уверен, что запах металла будет первое время ее отпугивать, как красные флажки отпугивают волков.
– Но если их очень уж прижимают, они могут и перепрыгивать эти флажки, – напомнил Ростику Пестель.
– Знаю. Но другого выхода у нас нет. Повторяю – если мы хотим оставить Одессу за собой.
Они помолчали. Неожиданно Дондик все-таки задал главный вопрос:
– И все-таки не понимаю, почему его нужно изгонять, почему нельзя убить?
– Потому что, если мы попытаемся, но не сможем его убить, мы потеряем даже не Одессу, а все побережье. Оно будет нас выслеживать, расценив как врагов.
– А пока мы – не враги?
– Пока – нет, – твердо сказал Ростик. – И опять же зеленокожие – не дураки. Они зачем-то поселили это животное тут, и, следовательно, у него есть смысл. Да и мне… – Он помолчал, потом все-таки договорил:
– …в одном из моих снов показалось, что оно нам может пригодиться. Да еще как!
Теперь помолчали все. Внезапно Квадратный произнес:
– Ну, скажем, убить его не очень сложно. Заманить в гавань, опустить решетку, а потом задолбить бомбами.
– Вполне может так выйти, что ты разорвешь эту тварь бомбами и получишь несколько тварей. К тому же, как сказал Рост, враждебно настроенных, – предположил Пестель.
– Тогда можно соорудить поверх этой решетки дамбу и подождать, пока солнце высушит воду в гавани, – придумал Эдик.
– Ну, вообще-то, я думаю, дамба не держала бы всю воду, и хоть чуть-чуть воды на дне оставалось бы… – пояснил Казаринов. – А кроме того, в случае серьезной опасности эта штука может и через дамбу перелезть. Мы же о ней практически ничего не знаем.
– Да,
– А потом, когда она догорела, большинство наших храбрецов ка-ак рванет из города на холмы, – добавил Ким с заметным удовольствием. – И про панцирных шакалов забыли…
Все потихоньку стали смеяться. Потом засмеялись уже в голос, вспоминая ночную панику, потом, когда смех прошел и все посерьезнели, Эдик вполне резонно проговорил:
– Да, хотелось бы посмотреть на нее при свете дня.
– Ты вправду хочешь? – спросил Ростик. Он уже прикидывал, как снова попытается установить с этим зверем контакт. Если оно поблизости, оно могло показаться – хотя бы показаться.
Получив ответ, разумеется утвердительный, Ростик подошел к причальной стенке и попытался сосредоточиться. Окружающий мир стал потихоньку таять. Концентрация уводила его от людей, от реальности. Как сквозь вату, он расслышал голос Казаринова:
– Ну, пока вы тут колдуете, схожу-ка я к связистам. Может, они уже получили реакцию Боловска на все наши чудеса.
А потом реальность пропала окончательно, и Ростик ощутил перед собой бездну. Причем не пространственную, а всякую прочую – ментальную, эмоциональную, жизненную… Все было, как уже случилось ночью, только сейчас это чувство было еще сильнее. И тогда он что-то сказал в это пространство. И оно… оно сдвинулось. А спустя несколько минут уже ощутимо зашевелилось. Ростик очнулся от сильного толчка Кима. Тот шептал, глядя расширенными, почти европейскими от изумления глазами в гавань. А там песок под водой менял цвет, становясь то ярко-красным, то черным, то голубым. И вдруг…
Вдруг из глубины стали подниматься вполне оформленные канаты, тросы, ленты… Какие-то шары, привязанные к тончайшим, словно рыболовная сеть, переплетенным нитям, продолговатые гибкие сигары, усеянные отростками… На каждом из них виднелись подобия разрезов, а на некоторых – что-то вроде круглых рачьих глаз.
Даже при свете дня эту мешанину тел и не тел, растений и животных органов почти невозможно было сравнить ни с чем привычным, ни с чем прежде виденным. И было это огромно, занимало всю акваторию гавани, а некоторые нитевидные щупальца выходили за ее пределы. И Ростик вовсе не был уверен, что и по ту сторону этих нитевидных пучков под водой не лежат другие органы Фоп-фолла, какие-нибудь телесные сгустки и растительные конечности.
– Вот это да, – прошептал Эдик. – Никогда теперь не смогу искупаться в этом море.
– Кажется, – задумчиво отозвался Квадратный, война с этим… отменяется. Нет у нас еще такой бомбы, чтобы…
Он не окончил свою сентенцию и не собирался. Наконец к Ростику повернулся Пестель:
– Рост, и как ты хотел это испугать? Ну, я имею в виду, чтобы он ушел и мы могли провесить перед гаванью стальной тросик?
– А трос имеется? – поинтересовался Дондик.
– Тросов в городе немало, – отозвался Поликарп. – Найдутся среди них и стальные, хотя их жалко. Впрочем, сначала следует эту «собачку» попросить из гавани и уже потом искать трос.