Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца
Шрифт:
Солнце опускалось на крыши зданий над Хаммерсмитом, и стекла новеньких небоскребов вдоль Астон-роуд отливали красным. Несколько темных туч появилось на севере, что говорило о возможности скорого дождя, но пока стоял прекрасный весенний вечер. Даже кретины с их перекрывающими путь развалюхами не испортили мне настроения. Я очень чувствителен ко времени дня и временам года, а это был первый день, напоминавший о приходе весны. Вероника отсутствовала уже месяц, а это слишком длительный срок для меня. Может быть, все-таки пойти на маленькую вечеринку со Стеф в Селси этим вечером?
Размышляя, я пересек Кэмден Таун с его розовым газовым факелом. Даже сегодняшний убийца был забыт. В закатных
Я почти на цыпочках поднялся к себе, ибо не хотел попасть в сети почтенной мисс Принг. После сегодняшнего она вполне могла превратить своего Танга в сторожевого пса.
Моя квартира была пуста, а сельского типа блондин даже вымыл стакан и убрал окурки сигарет из медной пепельницы.
«Вот отлично воспитанный шпион», — сказал я себе, открывая душ. Слегка поиграв кранами, подбирая температуру, я остановился на довольно горячей воде. Потом, укутавшись в мягкое банное полотенце и держа в руке банку пива, я прослушал новости ВВС, налогоплательщиком которых являлся и я. Де Голль в который раз не сказал своего слова. Разработка «Конкорда» вновь отброшена назад, американцы усилили операции во Вьетнаме, у четверых была найдена марихуана во время облавы в Паддинктоне. О гестапо, твои методы незабываемы, и я правильно отказался от предложения Риордана.
Я вновь надел свой защитного цвета костюм с уставной рубашкой с длинным воротничком и галстуком в сельском стиле. Весной одеваться недолго. Сунув двадцать фунтов в карман, я быстро прошелся электробритвой по бороде.
Одетый в то, что считается самым модным в мужской моде, я вышел из квартиры и не торопясь спустился по лестнице. Но мисс Принг все же услышала мои передвижения по квартире, может быть, она установила там микрофон. Когда я ступил на ее площадку, она выскочила ко мне, а Танг принялся угрожающе лаять у моих ног.
— Мистер Макальпин, — протявкала она, приблизившись на несколько шагов.
— К сожаления, я не могу задержаться, я очень спешу, — промямлил я и исчез в полумраке лестницы. — Мы встретимся с вами завтра, — добавил я уже в дверях.
Почему сегодня все преследуют меня? Может быть, Божьему терпению настал конец?
Я поставил машину на свободное местечко возле пожарной части, пользуясь известной техникой «маневрирования на звук», сделав несколько царапин на хрупких бамперах своей машины. О благоуханная атмосфера Челси с ее пивными барами, пьяницами и наркоманами, которые слоняются по тротуарам, спрашивая себя, когда же наступит их очередь стать знаменитыми!
Вечеринка была устроена в большом зале мастерской, занимавшейся бывшей униформой вермахта. Невысокая манекенщица с длинными светлыми волосами и ужасными глазами панды вошла в комнату. Мрачная, как Западный фронт, но не столь спокойная, в облаках сигаретного дыма, подобно клубам иприта, она появилась в тот момент, когда диск Стоунзов воспроизводил их понимание военной атмосферы. Я знал, что девушка была манекенщицей, так как она была давней моей подружкой, звали ее Джулия.
— Филипп, дорогой! — закричала он, обвив своими тонкими руками мою шею и приоткрыв свои чувственные губы. — Дорогой, дорогой, — повторяла эта бедняжка с куриными мозгами… Что я говорю, у нее мозгов меньше, чем у попугая. Ведь она бросила меня, чтобы выйти замуж за отвратительного фотографа, работавшего под невероятным псевдонимом Себастьян де Моритц. Но, может быть, ветер сменил направление, ибо она казалась довольной, встретив меня и начав пронзительным тоном магнитофонной бобины излагать последние события ее драгоценной жизни.
— Где Себастьян, Джулия?
Она отпила глоток своего фруктового коктейля с кусочками апельсинов и яблок и веточками
— О этот, он в Лос-Анджелесе или где-то еще. Он стал очень нервный и наглотался ЛСД по уши.
Итак, Моритц перестал использовать свою прелестную жену как фотомодель и перешел к старой тактике заселять свою постель девушками, на которых собирался отрабатывать свои хилые фотографические способности. Бедная Джулия. Ей не понять этого никогда. Девушек вроде нее нужно держать под замком с раннего детства и выдавать замуж за добрых, богатых, стареющих покровителей, способных уберечь их даже от намека на бедность.
Я прошелся по комнате, изучая современные картины, висевшие на стенах, столь модернистские, что пришлось сконцентрироваться, как в Камасутра, чтобы заметить художницу, рассматривавшую собственные произведения.
— Привет, — сказал я ей несмело.
Она подняла на меня глаза, будто индус, пытающийся понять невероятные переходы лингамы с силой раненого слона. Я предложил ей сигарету из пачки, оставленной кем-то на камине… Подходящее создание для Адама, если покрыть картинку разнообразными цветами. Я не стал бы напрасно болтать с «Пелл Мелл Кинг Сайз» по семь шиллингов пачка.
— Меня зовут Жозефина. Мне двадцать два года. Я работаю в рекламном агентстве «Драккони, Круммель и Флакс». Мои волосы натурального цвета, и у меня нет желания переспать с вами.
Все это я выслушал, жуя фибровый кончик «Пелл Мелл».
— Это все?
Она наклонилась вперед и прошептала мне, или, вернее, прокричала в ухо, чтобы перекрыть децибелы проигрывателя:
— Мне нравится ваш костюм.
— Комплимент ранит меня прямо в сердце. Оставьте эту сомнительную микстуру и выпейте немного настоящего алкоголя, — сказал я с сияющим видом.
Я протянул ей серебряную фляжку, подарок на мое совершеннолетие от одного друга, охотника и любителя выпить. Я наполнил ее, прежде чем вышел из дома. Стар я стал для потребления некоторых напитков, которые в наши дни вызывают желудочное расстройство. Я стал брать спиртное с собой, когда увидел угольные хлопья в марокканском вине, и это вошло в привычку для подобных вечеринок.
Она отпила глоток, улыбнулась мне и воскликнула:
— Великолепно!
Она была невысока, где-то около метра пятидесяти босиком. Золотистые волосы ниспадали подобно колышащемуся занавесу на плечи. Серые глаза, к счастью, были широко раскрыты, ибо она обладала роскошными ресницами, и мне хотелось, чтобы они были естественными. Короткий и прямой нос с очень четким желобком, спускающимся до верхней пухлой губы. Нижняя губа была плотно сжата и четко прорисована, что заставляло задуматься о прелести ее поцелуя. У нее была тонкая талия и маленькие груди, которые можно было видеть каждый раз, когда она наклонялась вперед, ибо ее платье было на несколько размеров больше, чем нужно. Ее бедра были широки и упруги, а икры хорошо развиты, но не походили на столбы. Мне нравятся широкобедрые девицы, они располагают к себе и, поскольку центр тяжести у них внизу, стараются побольше лежать.
Несмотря на то что ее платье было очень просторно в груди, оно имело нормальную длину. Она являла собой смесь настроений, что было удобно для завлечения ее в укромный уголок, но от этого пришлось пока отказаться.
— У вас есть желание оставаться в этом бедламе или вы предпочитаете выйти и перекусить где-нибудь? — спросил я, пытаясь заставить себя слушать «The Who».
— Может быть, я закончу сначала это? — спросила она. Я согласился, она меня расположила к себе.
— Вы меня несомненно вспомните, — сказал я, отправляясь в толкотню.