Торнадо нон-стоп
Шрифт:
Перед его глазами расплывался прозрачный, собранный в складки шелковый подол ненавистной красавицы… Этот подол парижского платья чуть колыхался, едва касаясь гладкого блестящего паркета. Красавица не смотрела на мужчину у ее ног, она смотрела в высокое дворцовое окно, за которым в тусклом золотом сиянии северного неба опускался на пустынную каменную площадь снег… С Балтики ветер нес свинцовые тучи, а во дворце трескались от жара изразцовые печи, сияли огни и искрилось шампанское в тонких бокалах. Красавице хотелось любви… исступления и безумства, когда под вкрадчивый и страстный шепот, в сладких извивах влажных тел, на смятых голландских простынях решались судьбы министров, полков и армий, огромных поместий и государственной политики… Ей хотелось отдаваться и властвовать одновременно.
Аглая Петровна проснулась от того, что хлопнула дверь. Ах, Виктор, какой сказочный сон не дал досмотреть! Вечно он должен все испортить!
Впрочем, сегодня она была на него не так уж и зла. Ночью он сумел доставить ей чуть-чуть удовольствия, так что ей даже захотелось продлить момент близости. Обычно она думала только о том, как бы все закончилось побыстрее, и она смогла уснуть и купаться в своих волшебных снах. Оказывается, все может быть по-другому!
Вчера ее ожидал приятный сюрприз: Виктор пришел домой не так поздно, как обычно, принес вино и сладости, подарил ей чудное кружевное белье. За ужином он смотрел на нее, а не в тарелку, и сказал несколько слов о своих чувствах, вместо того, чтобы обсуждать налоговое законодательство и поведение депутатов в парламенте. Пожалуй, дело не такое уж пропащее, и из Виктора еще может выйти толк!
Аглая Петровна всю свою жизнь в супружестве тщательно скрывала не только от окружающих, но в первую очередь от самой себя, как она несчастлива в браке. Она знала, какая любовь ей нужна, но никогда не рассчитывала, что она ее получит. Ей хотелось поклонения, восхищения, обожания, безрассудства и пылкости со стороны мужчины. А Виктор… О, это целый роман о том, как оттолкнуть от себя женщину и погасить в ней все чувства, какие только возможно!
Аглая Петровна давала советы в своей журнальной рубрике, как привлечь к себе мужчину. Для разнообразия, она предложила интересную тему: «Как должен себя вести мужчина, чтобы избавиться от любовницы, которая ему надоела». Она получила множество откликов от читателей и читательниц, и когда собрала воедино все черты такого мужчины, ей показалось, что перед ней ее собственный супруг. Это было откровение, которое ее потрясло. То, что она тайно чувствовала и в чем не хотела себе признаваться, вдруг стало ясно видно, как бы всплыло на поверхность.
В ее роду были женщины красивые и страстные, требовательные и жестокие, способные на сильные чувства и ищущие в жизни не столько благополучия и стабильности, сколько удовольствия и приключений. К ним тянуло, но с ними было нелегко. Ради них мужчины стрелялись и опустошали казну, побеждали на поле боя и совершали государственную измену. Эти женщины вдохновляли поэтов и приводили в трепет военачальников. Они играли в любовные игры, в которых ставкой были не деньги, а судьбы и жизни.
Аглая Петровна унаследовала от своих предшественниц не только редкую красоту, но и сложный характер. Бедный Виктор не подозревал, в какие бурные воды направляется его корабль! За внешней холодноватостью Аглаи он не разглядел бушующего пламени, сжигающего в мгновение ока все, что в него ни брось. Адская топка пожирала весь уголь и требовала нового. Виктор пришел в ужас, но пламя окружило его со всех сторон и отрезало пути отхода. Он пропитался его жарким дыханием и уже не мог существовать без него.
Казалось бы, чего проще? Вокруг полно женщин, красивых и разных, – на любой вкус, только выбирай. Но нет же! Нет! Рассудок молчит в преддверии рая…или ада…Кому что нравится!
Аглая Петровна лениво потянулась и решила, что пора вставать. Захотелось горячего кофе с шоколадом. Надо будет сказать Виктору, чтобы купил настоящего черного шоколада! А то не с чем пить кофе по утрам. Безобразие! Шоколад кончился, а ему хоть бы что! Еще и дверями хлопает!
Подавляя вспыхнувшее внутреннее недовольство мужем, госпожа Соломирская включила кофеварку и села покурить. Курила она крайне редко, и пачки сигарет ей обычно хватало на несколько месяцев. То, что ей захотелось курить, говорило о волнении. Она вспоминала ласки любовника и чувствовала, что ей их не хватает. Она вспоминала, как осенью они забрели на маленький загородный
Виктор… ему бы такое и в голову не пришло. Конечно! Это же «деньги, выброшенные на ветер», как он любил повторять! А сколько стоит радость, которую один человек может подарить другому?
Наверное, именно это, – жажда любви необыкновенной, восторженной, безрассудной, – и заставила Аглаю изменить мужу. Она жалела Виктора, и чувствовала себя перед ним немного виноватой. Но не могла отказаться от того, что давал ей любовник. Дежурные ласки Виктора не могли заменить ей полных страстного забвения и чувственного восторга минут близости с другим мужчиной. Она должна испытать все это, иначе зачем жить?..
Аглая Петровна любила общество, но не любила бывать на вечеринках или в ресторане с Виктором. Не потому, что он ее муж, и мог помешать ее возможному флирту с мужчинами, а по другой причине. Виктор был превосходно воспитан и считал своим долгом ухаживать за столом за другими женщинами, танцевать с ними, подавать им стул, одежду в гардеробе и прочее. Аглая понимала, что это элементарная дань вежливости и что они «живут не в джунглях», как отвечал ей Виктор, когда она пыталась объяснить ему, что ей не нравится. Но она не могла погасить в себе стихийно возникающее чувство досады, что он тратит на других то, что принадлежит ей. И что коль он это делает, в силу собственных убеждений или подчиняясь морали общества, то его долг компенсировать любимой женщине все, что он ей недодал, отвлекая свое внимание на других. И причем сделать это при всех, красиво, галантно, так, чтобы народ «ахнул»!
Виктор не понимал, что от него требуется, и злился. Он считал ее претензии необоснованными и называл их «глупыми капризами». Аглая Петровна, как и всякая женщина в глубине души, хотела только одного, – чтобы все свои восхищение и любовь ее супруг или возлюбленный оказывал ей при людях так же, как и наедине. Это казалось ей необходимым условием, чтобы бывать в обществе вдвоем и получать от этого удовольствие, а не испытывать разочарование и обиду. Но, поскольку она не смогла достигнуть с Виктором согласия по этому животрепещущему вопросу, то и в обществе предпочитала бывать одна, без дражайшего супруга. Постепенно это вошло в привычку и стало само собой разумеющимся.
Виктор, озабоченный совершенно другими вещами, – то есть, отстаивая свою «свободу» не сопровождать супругу на всякие раздражающие его тусовки, – не замечал этого опасного перекоса в их отношениях, который медленно, но верно перерастал в трещину, грозившую разрушить их брак.
Так или иначе, взаимное непонимание, нежелание находить точки согласия и идти на компромисс, способствовало накоплению внутреннего недовольства друг другом. И Виктор, и Аглая не высказывали того, что им не нравилось и вызывало раздражение, чтобы не доставлять друг другу неприятности и «не портить отношения». Вся штука заключалась в том, что невысказанное недовольство как раз и портило те самые отношения, которые супруги хотели сохранить.
Аглая Петровна заимела любовника, чтобы таким образом отомстить Виктору за его нежелание прислушиваться к ней, и за его неспособность любить ее так, как она хочет.
Виктор оказывал жене все меньше внимания и заботы, в свою очередь пытаясь отомстить ей за претензии и капризы, и все больше отдаляясь от нее.
Аглая Петровна, имея в любовнике все то, что не хотел или не мог давать ей супруг, перестала замечать его невнимание, черпая его из другого источника. Она превратилась в спокойно-безразличную женщину дома, раскованную и интересную даму на работе, и страстную, нежную возлюбленную с другим мужчиной. Ее это устраивало.