Тот, кто меня сломал
Шрифт:
Макеев вздернул брови в удивлении, но спросить ничего не успел, к нему подошел официант. Заказ чай, Кирилл уставился на меня:
— Поясни.
— Ты ведь знаешь Карельских?
Макеев, нахмурившись, откинулся на стуле, складывая на груди руки.
— Ну Карин, трудно не знать, после того как меня выкинули из фирмы.
— Извини, — закусила я губу, — какое место занимают они в нашем городе? И какое место занимал отец Стаса?
Кирилл, поглазев немного, подался вперед, кладя руки на стол.
— Я надеюсь, у меня не будет проблем, все знают, что вы с Карельским…
Он не договорил, а я почему-то покраснела. Все знают… А на самом
— Никаких проблем. Я просто хочу понять, как тут все устроено… было при жизни отца Стаса и стало потом. Ты можешь помочь в этом вопросе?
Макеев пожал плечами, задумчиво глядя на стену. Перед ним поставили чашку, и он, поблагодарив, перевел взгляд на меня.
— Надеюсь, это останется между нами… Хотя я и сам только в общих чертах… Я работал с Маркеловым-старшим четыре года, вплоть до его смерти. И убеждал Стаса не продавать бизнес, но он уперся рогом, правда, когда стал открывать свой, позвал к себе. Я пошел, хотя предприниматель из него так себе, да ты и сама знаешь… Ладно, суть не о том. По факту, в городе было два человека, которые держали всех, что называется, за яйца. Это Маркелов и Карельский. Они прекрасно делили между собой сферы влияния, и никаких конфликтов не было и быть не могло. Но потом… — он вздохнул, явно маясь. Посмотрев на меня, понизил голос. — Не считай меня сплетником, то, что я скажу дальше, это слухи, которые витали. Как было на самом деле, не знаю. После смерти жены Маркелова бизнесмены, так сказать, резко разошлись. Поговаривают, у Карельского был роман с женой Александра Григорьевича, но это не факт. И когда она погибла от рук якобы грабителей, ты же слышала об этом?..
Я кивнула, куда больше заострив внимание на слове «якобы». Кажется, версия с грабителями никому не показалась убедительной.
— Так вот, — продолжил он, — мужчины разошлись во взглядах и стали чуть ли не врагами. Из-за жены это или нет, я не скажу, но факт остается фактом. Грубо говоря, они прочертили границу, через которую нельзя было переходить. Даже после смерти Маркелова, понимаешь? Когда Стас решил залезть в строительный бизнес, я попытался донести ему данную мысль, лояльно, щадя его чувства, но он и слушать меня не хотел. Так что, честно сказать, ничего удивительного в том, что Карельский в итоге сожрал нас с потрохами, я не вижу.
Я потерла виски.
— То есть Стас знал об их вражде? А об отношениях его матери и Карельского?
— За второе не скажу, первое точно знал.
А мне не сказал, как же так? Я бы совсем иначе выстраивала политику нашей фирмы, если бы знала… Или он сделал это специально? Хотел утереть Карельскому нос, показать, что и он не лыком шит? Только по факту потерял все: и фирму, и меня. А Арсений…
Он ведь знает всю подоплеку, не может не знать. И все эти его условия, включая развод — не более чем продолжение войны их семей. Мое место в этой войне — пешка, которой можно пожертвовать, которая сожрет крупную фигуру и будет выброшена за пределы поля. Так было с самого начала, и глупо думать, что могло что-то измениться.
Стас и Арсений прекрасно знали друг о друге и до меня и с удовольствием включились в игру своих отцов.
Медленно, тяжело выдыхая, я закрыла лицо руками, поставив локти на стол. Оказывается, мне еще может быть больно. Я-то думала история со Стасом была моим пределом, но нет, в груди расползалось что-то тягучее, болезненное, сжимая сердце, не позволяя дышать.
— Карин, ты в порядке? — позвал меня Макеев. Опустив руки, я поймала встревоженный взгляд.
— А бизнес? — спросила голосом, прозвучавшим серо и безразлично, силы вдруг разом покинули меня, стало все равно на происходящее. — Они оба занимались только легальным бизнесом? Или было еще что-то?
Кирилл нервно рассмеялся.
— Ну ты и вопросы задаешь…
— Ты же работал на Маркелова.
Макеев немного посмотрел в окно, потом перевел на меня взгляд.
— Была нелегальная сторона, конечно. За Карельского опять же не скажу, честно, не знаю, чем он наживался, а отец Стаса… — он вздохнул, качая головой. — Только учти, я откажусь от этих слов, если что. Короче, Маркелов помышлял наркотой.
Я вздернула брови в удивлении, а потом нервно рассмеялась. Какая ирония судьбы. Муж толкает наркотики, жена устраивает фестивали против них. И впрямь счастливое благородное семейство.
— Извини, — стерев с лица дурацкую улыбку, вздохнула. — Очень много информации. Откуда тебе известно о наркотиках? Или ты тоже этим занимался?
Макеев вздохнул, взяв салфетку, стал рвать ее на мелкие кусочки.
— Карин, пойми, — сказал наконец, — я не хочу быть замешанным во все это. Поэтому промолчал в первую встречу.
— Во что именно — в это? — не поняла я.
— Этот мужик, которого убили в твоей квартире… Остапов… Он возил наркоту по стране. У него был свой гараж, и вместе с грузами он таскал партии, получая за это бабки.
Я даже головой крутанула. Слишком много всего для одного дня, слишком.
— Откуда ты знаешь?
— Он мне сказал, — Кирилл маетно вздохнул, оглянувшись по сторонам. — О том, что Маркелов наркоту толкал, я знал постольку поскольку, не такая я крупная шишка. Но слухами, как говорится, земля полнится… Потом, когда Стас создал фирму и притащил этого Остапова, я взял его на работу. Вот он и стал намекать, мол, с Александром Григорьевичем был такой бизнес, может, и его сын тоже занимается, я бы мог подсобить, короче, все в таком стиле. Он же не знал, что Стас ни сном, ни духом в делах отца. Ну я ему сказал, что мы таким не занимаемся, и работа у нас самая обычная — развозка стройматериалов и прочего по объектам. Он, конечно, остался, но без особого энтузиазма. Ну а потом его, видимо, уволили вместе со всеми.
Я кивнула, подтверждая данную мысль, а может, просто по инерции. Жаль, Макеев не решился рассказать это сразу, хотя что бы мне дала эта информация? Определенно, сейчас я плохо соображаю, нужно какое-то время, чтобы переварить.
— Спасибо, Кирилл, — сказала, доставая деньги за заказ, — ты очень мне помог.
— Ага, — ответил он с сомнением, но больше ничего не добавил.
До дома Арсения от кафе было минут тридцать пешком, я шла, толком не разбирая дороги, глядя перед собой и натыкаясь на окружающих, которые даже не ругались, просто обходили. Значит, видок у меня тот еще. Да и к черту.
Чем ближе я подходила к дому, тем сильнее мной овладевала злость. Карельский просто использовал меня. Все время использовал, и сейчас, возможно, тоже. Стас, конечно, виноват, заигрался, рассчитывая, что сможет победить, и по факту потерял все. Но он точно не планировал использовать меня в качестве разменной монеты.
К моменту моего захода в квартиру злость плескалась во мне, сдавливая горло. Мне было плевать, что я мыслю неразумно и поступаю наверняка неосмотрительно, я просто хотела наконец сказать ему все, что думаю. Карельский был дома, сидел на диване, на мое появление поднял от планшета глаза.