Тот, кто знает. Книга первая. Опасные вопросы
Шрифт:
— Он не артист, он преподает во ВГИКе. У него среди киношников знаете какие связи?
— Что ж он со своими связями тебя в Москве учиться не пристроил? — с насмешкой спросил очкарик Вася, который всегда и во всем видел подвох или попытку обмануть себя.
— Так у него связи среди киношников, а не среди юристов, — ответил Игорь, полагая, что привел достаточно убедительный аргумент.
Через некоторое время Света, сидевшая через проход от Игоря, рядом со своим Жориком, протянула руку и тронула Игоря за рукав куртки.
— А твой отец действительно связан с кино или ты просто
— Действительно. Он доктор наук, профессор кафедры во ВГИКе.
Игорь предусмотрительно умалчивал до поры до времени, что его отец преподает научный коммунизм, а не дисциплину, непосредственно связанную с искусством кино, с актерским или режиссерским мастерством.
До конца полета Света еще несколько раз обращалась к Игорю с какими-то ничего не значащими вопросами и разговаривала с ним, понизив голос, словно между ними происходило что-то интимное, не предназначенное для глаз и ушей ни Васи, ни Леночки, ни тем более Жорика.
Из аэропорта они доехали на большом автобусе до аэровокзала на Ленинградском проспекте и направились к метро. Ехать всем нужно было в разные стороны, ребята еще раз проверили, записали ли телефоны друг друга, и договорились на следующий день созвониться.
Дома Игоря ждали родители и накрытый стол, в центре которого торжественно возвышалась фарфоровая супница с дымящимся ароматным борщом — он специально просил маму по телефону приготовить его любимое блюдо. Игорь, стараясь не растерять солидность — все-таки он теперь студент, а не пацан сопливый, — рассказывал об учебе, о житье-бытье в квартире Тамары Серафимовны и о своих новых друзьях.
— Какие планы на каникулы? — осведомился отец.
— Хотим с ребятами по выставкам побегать, по театрам. Может быть, ты нам поможешь? — Игорь просительно взглянул на отца.
— Ты имеешь в виду помощь с билетами или материальную?
Игорь рассмеялся. До чего же все-таки хорошо дома! Тепло, уютно, безопасно, сытно.
— С билетами, конечно. Ну и материально если поможешь — буду благодарен. Кстати, ты, помнится, говорил, что в Доме кино бывают закрытые просмотры западных фильмов. Ты не мог бы?..
— Отчего же, можно попробовать. Завтра узнаю, где у нас что идет. Кстати, интересные просмотры бывают и в Доме архитектора, вот туда я вас наверняка смогу устроить. Годится?
— Годится, пап, спасибо, — благодарно произнес Игорь.
— А как твои друзья поживают? — неожиданно спросила мама.
Игорь, увлеченный мыслями о предстоящих каникулах, даже не сразу понял, о ком речь.
— Я имею в виду Гену и Женю. Ты с ними переписываешься?
— Ой, мам, письма в наше время — это архаизм, — отмахнулся Игорь. — Зачем писать письма, когда есть телефоны?
— Значит, ты с ними перезваниваешься? — не отставала мама. — Как у них дела? Они учатся где-нибудь или работают? Они в августе несколько раз звонили, когда вы с папой были в Томске, я сказала им, что ты уехал поступать. А потом они перестали звонить.
Настроение у Игоря испортилось. За полгода он ни разу не позвонил ни Генке, ни Жеке. Не позвонил, потому что боялся. Ведь это из-за него они забрали документы из летного училища, в которое практически уже поступили,
— Честно говоря, не знаю. Я им не звоню, — признался он.
— Вот как? Почему же? Вы что, поссорились?
Мама, сама того не подозревая, бросила ему спасательный круг, и Игорь немедленно в него вцепился:
— Да, знаешь, еще в поезде, когда ехали из Харькова.
— И из-за чего вы поссорились? — продолжала допытываться мама.
— Мы… ну, разошлись по идейным соображениям. Ну мама, ну какое это имеет значение? Главное — результат. Я не хочу больше с ними общаться.
— Но как же так? — недоумевала Елизавета Петровна. — Вы столько лет дружили, вас водой не разольешь, как же можно из-за какой-то пустяковой ссоры отказываться от многолетней дружбы? Нет, я этого не понимаю!
— Оставь, Лизонька, — вмешался отец, — разве ты забыла, что такое юношеский максимализм? В его годы у всех молодых людей любимые слова — «никогда» и «навсегда». Поссорятся из-за пустяка — и жизнь кончается, потому что больше никогда… и так далее. А потом все проходит и даже не вспоминается. Ты уже забыла, как ты отказывалась выходить за меня замуж? Говорила: никогда, Витя, я твоей женой не буду. И что? Вышла за меня как миленькая.
Родители засмеялись, глядя друг на друга теплыми глазами, и Игорь вдруг остро почувствовал свое одиночество. Старых друзей он предал и теперь скрывается от них, прячется, как преступник, а новым он не особенно-то и нужен, они существуют парами, Вася с Леночкой, а Жорик со Светой.
Зазвонил телефон. Игорь даже головы не повернул, он точно знал, что ему никто звонить не может.
— Это тебя, сынок, — сказала мама, почему-то хитро улыбаясь.
Сердце у него упало: кто мог позвонить ему сегодня? Только Генка или Жека. С ребятами он договорился на завтра.
— Кто? — спросил он одними губами.
— Девушка, — шепнула мама.
Игорь быстро схватил трубку. И, к своему изумлению, услышал голос красавицы Светы.
— Игорь, я, наверное, не вовремя…
— Нет-нет, все в порядке, — торопливо произнес он. — Что-нибудь случилось?
— Нет, — Света издала короткий смущенный смешок, — у меня тоже все в порядке. Я тут вспомнила, ты, кажется, говорил, что у тебя есть французский диск Высоцкого.
— Да, — подтвердил Игорь.
Этот диск ему подарил Генка на последний день рождения, от сердца оторвал, отдал свой собственный, привезенный прямо из Парижа, ему отец по своим каналам доставал.
— А ты не мог бы дать его переписать?
— Пожалуйста, бери. Когда встретимся, я принесу.
— А сегодня нельзя? Понимаешь, у меня будет возможность переписать только завтра с утра, магнитофон принесут…