Тотем Человека

Герасименко Анатолий

…Стокрылый, сволочь, тварь психованная. Это ты во всем виноват. Что ты сделал с моей верой. Что ты сделал с великой, древней религией. Люди шли к тебе за помощью, а ты устроил им промывку мозгов. Ты поплатишься, пернатая дрянь.

Но сначала поплатятся мои друзья. Я — бомбардировщик, я — бомбардировщик…

Боб, словно догадывался о чем-то, без единого вопроса впустил ее в дом, провел на кухню. Налил кофе. Кофе Дина терпеть не могла, но сейчас, обжигаясь, отпила жадно несколько глотков и без предисловия сказала:

— Я

знаю, где Черный.

Боб мог бы сказать: 'Он же умер'. Мог бы сказать: 'Я тоже знаю, где он, Дина. Он — на небесах, а теперь иди домой и выспись'. Мог бы сказать: 'Что? О чем ты говоришь?', или 'Чушь какая-то', или 'Ну-ка повтори'. Но он превзошел все ожидания Дины, потому что спросил:

— Где?

Глядя на маслянисто-лаковую поверхность кофе, Дина проговорила:

— Его прячет Лео Стокрылый. Он устроил Максу побег и заключил с ним договор. Макс должен убить много людей, Стокрылый за это даст ему денег. И еще кое-что даст… но это неважно. Я не знаю сроков, надо все делать как можно быстрей.

Подумав, она добавила — все-таки, это было очень важно:

— Сбежать Черному помогла Саша.

Потом она снова взяла чашку и только тогда заметила, как сильно дрожат руки.

Боб повторил:

— Где?

Дина спохватилась, ведь он спрашивал именно об этом, а она забыла сказать, но тут она заметила, что Боб смотрит не на нее, а куда-то ей за спину, туда, где был выход из кухни, и тогда Дина, обернувшись, увидела Сашу.

Саша улыбнулась ей, слабо-слабо. Подняла руку в тотемном приветствии.

— Доброе утро, сестренка, — сказала она. Дина не знала, что сказать, и Саша добавила: — Извини, мне с Борей… на пару слов.

Боб поднялся и вышел из кухни, задев по дороге Сашу плечом. Саша снова улыбнулась — она была в ночной сорочке — и сказала Дине:

— Догадывался ведь…

Она махнула рукой и вышла вслед за Бобом.

Их не было минут двадцать. За это время Дина успела задремать, положив голову на стол. Очнулась она оттого, что кто-то осторожно тряс ее за плечо. Над ней стоял Боб, рядом была Саша. Оба уже были одеты, Боб — по форме, Саша — в свой обычный полувоенный костюм-двойку.

— Собрались? — спросила Дина бестолково. Саша сказала:

— Прости.

Дина качнула головой:

— Ну, и что вы будете делать?

Боб аккуратно, по-мужски присел на краешек табуретки.

— Думаю, Сашке надо представить все так, будто она сама нашла Макса, — сказал он. Деловито сказал, рассудительно. — Тогда у нее хоть какая-то надежда есть. Если что, свидетелей найдем. Так что… — он посмотрел на часы, — она сейчас к себе, опергруппу готовить. А я ребят возьму, туда подтянемся. Мало ли что.

Саша смотрела на Дину сухими глазами. Вот оно как, подумала Дина. Значит, простил. Может, еще раньше простил.

— Ты мысли можешь читать, да? — спросила она Боба невпопад. Тот не

удивился:

— Мысли не могу, настроение чувствую. Картинку снять могу, но только, если мне ее по своей воле покажут. Все волки так умеют.

Саша стояла прямая, как новогодняя елка. Дина начала злиться. Вот оно как, подумала она опять. Поговорили, обсудили, помирились и снова готовы к охоте. К совместной охоте, прошу заметить. Семья, ячейка общества. То есть, вы — благородные, а я — шлюха подзаборная… мне любимого предать — это всю жизнь мучаться… а вы уже помирились…

Бедный Тим, вдруг подумала она.

И разозлилась.

— Черный вас убьет, — сказала она. — Только суньтесь. По асфальту размажет. И кишки по деревьям развесит. Его Стокрылый натаскивал. Рассказать, как? Рассказать?

Боб посмотрел на нее.

— И тебя, — сказала Дина Саше, — за то, что чудище из него сделала. Ты и вся ваша кодла. И тебя, — это уже Бобу, — просто так, за компанию… когда эту ее опергруппу будет на куски рвать. Всех.

— Успокойся, — сказал Боб, и она замолчала.

— Что ты предлагаешь? — спросил Боб.

Дина в несколько глотков выхлебала остывший кофе. В голове словно зажгли прожектор. Самое страшное было позади. Самое страшное оказалось самым стыдным, самым противным. Теперь можно было и впрямь успокоиться.

— Сейчас, — сказала Дина, — Сашка едет на работу. Не спеша, вовремя. По дороге ей придется придумать красивую историю про то, как она нашла Черного. Как — неважно, главное, чтобы все сходилось. На первый взгляд хотя бы. Едет, значит, приезжает… и собирает группу захвата. Небольшую, без шумихи, без начальственного ведома. Сумеешь? — спросила она Сашу, и Саша кивнула.

— Возьмите на всякий случай сеть какую-нибудь, — посоветовала Дина. — Или шокеры. Только не переусердствуй… те. Если с Максом что-нибудь случится — ответишь.

— Потом… на пару слов, — ответила Саша. И что ей эта далась эта пара слов, подумала Дина. Может, заклинание какое знает…

— Так, — продолжила она. — Значит, Саша не спеша — не спеша! — едет на работу, берет там нескольких людей и отправляется к Максу. А мы с тобой, Боб, тем временем тоже едем к Максу. Только очень быстро. Очень-очень быстро. И чем быстрее выедем, тем будет лучше.

— Зачем? — спросил Боб. — Прощаться будете?

— Дурак ты, пес, — сказала она, не сдерживаясь. Боб никак не отреагировал, только сморгнул. — Я его уговаривать буду. Чтобы вы все живы остались.

Воцарилось молчание.

— Спасибо тебе, — неожиданно сказала Саша.

Дина заглянула на дно кружки. Кружка была пуста.

— Поехали, — сказала она. — Скорее.

— На пару слов, — напомнила Саша. Боб поднялся — жалобно скрипнула табуретка.

— Пойду, мотор прогрею.

Дверь захлопнулась. Дина осталась сидеть, Саша осталась стоять.