Тоуд-триумфатор
Шрифт:
— В таком случае мы договорились, сэр, — почтительно ответил Прендергаст.
Крот нашел всю эту историю весьма интересной, но он устал и совершенно размяк. С того момента, когда подали чай, он вынужден был совершенно отказаться от дальнейших попыток получить от Тоуда совет. Когда тот покончил с рассказом о Прендергасте, оказалось, что единственное, о чем он желает говорить, — тяжкое бремя богатства. Как ужасно быть богатым, сколько нервов стоила ему переделка Тоуд-Холла! Да еще он вынужден был договариваться с этим враждебно (как Тоуду казалось) настроенным
— Крот! Крот! — Властный окрик пробудил его от блаженного забытья, в которое он плавно погрузился.
Видимо, Тоуд высказал все, что хотел, об архитекторах, управляющих и трудностях руководства столь крупным проектом, как реконструкция Тоуд-Холла, и теперь желал обратить внимание Крота еще на что-нибудь.
— Ну, Крот, что ты на это скажешь?
Чайная посуда исчезла, и дворецкий тоже, солнышко опустилось пониже. Тоуд держал в лапах большой лист бумаги, на котором Крот разглядел множество линий, загогулин и надписей. Он понял, что это план переделки сада, притом очень тщательно разработанный.
— Ты видишь, что здесь написано, Крот! — простонал Тоуд. — У меня начинает стучать в голове и все тело болит, когда я пытаюсь думать об этом. Не мог бы ты помочь мне принять какое-нибудь решение?
Крот протер глаза и попытался сосредоточить взгляд на листе. Это был небольшой, совершенно чистый кусок плана, обведенный жирной черной линией. На нем ничего не было нарисовано: ни цветочных клумб, ни деревьев, ни фонтанов. Совсем ничего.
Крот вслух прочитал слова, которые, по-видимому, так сильно и озадачили Тоуда: «На усмотрение клиента».
— Но что тут усматривать? — спросил Крот.
— В том-то и дело! Что-то здесь должно быть, но садовод-архитектор при всем своем таланте ничего не может решить и потому обратился за помощью и советом ко мне.
— А может быть, он просто хочет, чтобы ты принял участие в планировке хотя бы маленького кусочка сада?
— Нет. — Тоуд безапелляционно отмел такое разумное и здравое предположение. — Это не то, Крот. Нет, он просто понял, что ему не по плечу завершить этот труд, и обратился ко мне за помощью и руководством.
— Похоже, — сказал Крот, — что значительная часть предварительной работы уже закончена и сделаны некоторые посадки.
Крот опять посмотрел на сад, на сей раз — с некоторым сожалением. Не было больше старинных прудов с рыбой и голубятни, исчезли клумбы душистых роз и уютные тропинки, по которым прогуливались когда-то Тоуд и его друзья: он — разглагольствуя и хвастая, они — потакая ему в этом. Но хотя Кроту и было жаль ушедшего, он не мог не подумать, что это очень
Пока Тоуд страдал из-за маленького кусочка плана, оставленного на его усмотрение, Крот попытался представить себе сад, каким он когда-нибудь будет, — имея план, это оказалось не так уж сложно сделать. Как великолепны будут эти подросшие живые изгороди, липовая аллея, беседка, увитая жимолостью и виноградом, фонтан с искрящимися на солнце брызгами, тенистая часть сада, розарий, еще две обширные живые изгороди из цветущих растений, а ближе к реке — нежные молодые ивы.
Совершенно неожиданно Крот сказал:
— Как бы мне хотелось увидеть этот сад во всем великолепии! Я просто восхищаюсь твоей дальновидностью, Тоуд. Ведь ты планируешь его для будущих поколений.
Он произнес эти слова нежно и искренно, глаза его увлажнились не из-за того, что его беспокоило, а от светлой печали: если у него, Крота, и имеется какая-то связь с будущими поколениями — через Племянника, то из всех его друзей по Берегу Реки только у Выдры есть потомство. На своенравного Портли сейчас, конечно, нельзя положиться, но, возможно, он изменится, когда повзрослеет. Молодые так часто удивляют стариков! Он или его дети смогут увидеть подросший сад в полном цвету.
Но остальным, меланхолически размышлял Крот, некому передать багаж воспоминаний и надежду на будущее, и когда его друзья уйдут — они уйдут совсем, и воплощения этого, возможно, самого грандиозного и полезного из замыслов Тоуда не увидит никто, в чьих жилах текла бы их кровь.
— Подумать только! — тихо сказал Крот то ли себе самому, то ли Тоуду. — Как странно у меня путаются и пропадают мысли в последнее время! Мне кажется, я во всем теперь вижу больше того, что есть на самом деле. В этом-то, наверно, и есть причина моего расстройства.
И на глаза его опять навернулись слезы. Но тут Крот обнаружил, что как до этого он не слушал Тоуда, так и Тоуд сейчас не слушает его, — он неотрывно смотрит на пустой квадратик на плане, оставленный на его усмотрение.
— Это все время было здесь, а я не замечал! — сказал Тоуд тихо, но с какой-то тревожной внятностью. — А ведь я так умен! Не будет слишком смело сказать гениален. Как разумно со стороны этого архитектора — доверить мне единственно важное место на плане.
Крот видел своего друга в разных настроениях, но таким — никогда. Он с удивлением и беспокойством наблюдал за необыкновенными изменениями лица Тоуда. Обычное выражение тщеславия и важности, избалованности и повышенного внимания к своей особе уступило место… торжеству. Триумф поглотил все, как восходящее солнце поглощает утренний полумрак. С Тоудом происходило что-то странное. Менялось выражение лица — и менялась осанка. До этого Тоуд держался немного зажато и напряженно. Теперь он распрямился, и поза его говорила о том, что терраса ему слишком мала, а очень скоро будет мал и весь сад.