Тойво – значит надежда. Красный шиш

Бруссуев Александр Михайлович

–Ку-ку! – сказал ему Тойво.

Тынис глубоко и тягостно вздохнул, словно распрощавшись с последней надеждой пройти мимо. Ему так отчаянно сделалось себя жалко, что он не прокуковал в ответ: не сказал ни гугу.

– А я, признаться, именно к тебе и шел, – поделился с ним своими планами Антикайнен. – Чего молчишь, сученыш?

– Я не виноват, – ответил эстонец и поджал губы, сделавшись похожим на карикатурное изображение эстонца с поджатыми губами. – Я не хотел.

– Так и я не хотел, товарищ младший научный сотрудник.

– Старший, – поправил его Тынис. – Замещаю Барченко, пока тот в экспедиции.

– Ого! – обрадовался Тойво. – Поздравляю. Тогда ты мне вдвойне нужен: как научный сотрудник и как заместитель Александра Михайловича. Пойдем, хлопнем что ли за встречу?

Они вошли в ближайшую рюмочную, где подавали смирновскую водку, оттеняемую семужкой и солеными огурчиками. Ближайшая рюмочная оказалась достаточно дорогой, но Тынис и глазом не моргнул. Может, он располагал свободными деньгами, может, надеялся, что его компаньон оплатит все расходы.

Тойво тоже глазом не моргнул и сразу же расставил приоритеты:

– Платишь ты. У красных командиров нет столько средств, как у старших научных сотрудников.

Тынис только печально кивнул головой, однако не преминув добавить:

– Нет на кармане столько средств, но их не может не быть вообще.

Вот так новость! Какие-то туманные намеки на какие-то туманные обстоятельства. Антикайнен посчитал за лучшее не заострять внимание на этой теме. Наврать так, чтоб это было правдой, сотруднику Бехтеревского Института мозга не получится, только в глупое положение себя загонишь. Лучше промолчать.

– Правильно, лучше промолчи, – хмыкнул куда-то в сторону эстонец.

Пришел официант, обмахнул рушником несуществующие крошки на существующей скатерти и предложил:

– Графинчик смирновской из запасов царского двора и десерт товарищам ученым?

Значит, Тыниса здесь знали.

– Ага, – кивнул головой эстонец, и в глазах его, словно бы, застыли слезы – по одной большой слезе на каждый глаз. – Только решил завязать. Не судьба, видать.

– Здесь местный царь и местный двор? – доверительно поинтересовался Тойво. – И что за десерт под водку?

– Обычный водочный десерт. На прочее забей.

На несколько минут повисла пауза. Тынис кручинился, вероятно, сейчас по своей наболевшей алкогольной теме. Антикайнен оглядывался по сторонам: устойчивые круглые столы, веселенькие светлые скатерти, венские стулья – все крепкое, неизломанное. Вероятно, вышибала здесь хороший, не допускает безобразий, столь свойственных в нынешних рюмочных.

Принесли заказ, Тынис вздохнул, как бы с облегчением, без слов чокнулся граненной стопкой с Тойво, выпил, посидел несколько секунд с закрытыми глазами, потом поднес ко рту на двузубой вилке кусочек семужки.

– Ну, вот, теперь можно поговорить, – сказал он. – Теперь мне тебя не страшно.

«А мне тебя страшно всегда», – подумал Антикайнен. – «Руки чешутся страхи разогнать».

Тынис жевал рыбу и смотрел в окно на улицу. Ровесник Тойво, он казался каким-то патриархом, который знает о жизни все, и это знание уже утомило его к чертям собачьим. Еще пару лет и эстонец превратится в старика: волосы облезут, глаза выпучатся, нос из красного сделается синим.

– Прими мои соболезнования, – сказал Тойво.

– Это по какому поводу? – поднял на него глаза Тынис.

– Ну, работа у тебя на износ, организм не успевает восстановиться, знания в голове не укладываются, – нейтральным тоном объяснил Антикайнен.

– Эх, знал бы ты! – криво усмехнулся эстонец, снова разлил водку и выпил, на сей раз не чокаясь. – Когда рушатся устоявшиеся нормы, трудно самому не разрушиться. Мы живем не в том мире, который себе воображаем. Впрочем, чего тебе до всего этого? Что ты хочешь?

– У меня к тебе профессиональный интерес, – ответил ему Тойво. – Хочу задействовать твой опыт для проверки одной своей гипотезы.

– Какой у тебя, красного командира, профессиональный интерес? Методы убеждения личного состава? Стратегия допроса пленного? Или что-то еще в том же ключе?

Принятая внутрь водка действовала сродни известному в узких кругах «озверину» (из мультфильма про кота Леопольда). Волосы и борода у Тыниса встопорщились, придавая ему сходство с драчливым воробьем. Тойво понимал, что это состояние можно легко погасить одним метким словом, ну, или метким ударом в низ живота.

– Хочу сделать одно действо, подобное которому мы с тобой как-то провели в городе Буй.

Именно это предложение и положило конец эффекту от водки: волосы и борода эстонца пригладились сами по себе, вся агрессивность взгляда выпуклых глаз утратилась, он взглянул на своего собеседника с некоторой долей интереса.

– Это как? – спросил он. – Это зачем?

– Если я правильно понял, то следующий вопрос будет: «когда»? – ответил Антикайнен. – То есть, ты согласен съездить со мной в Панисельгу и кое-что там провернуть?

– Почему Панисельга?

– Потому что Ловозеро уже занято твоим коллегой Барченко.

Тынис задумчиво разлил водку по граненым стопкам, но пить не торопился. Он аппетитно похрустел огурцом, опять посмотрел в глаза Тойво и усмехнулся.

– Ты что-то хочешь найти? – спросил он. – Ты думаешь, все так просто?

– Да, ладно, хорош париться, старик! – ответил Антикайнен. – Обещаю: будет страшно интересно. И тебе для научной, так сказать, работы сплошная польза. И преимущество перед Бокием. И обретение душевного равновесия.

Тынис захрустел еще одним огурцом. Конечно, он знал гораздо больше Тойво о делах в нематериальном мире. Однако, как это бывает в жизни, чем больше знаешь, тем больше знаешь, что ничего не знаешь.