Традиции & авангард. Выпуск № 4

Коллектив авторов

АНДРЕЙ. Слушай, Дашенька, ну какая разница?! Девочка, мальчик. Мальчик, девочка. Ну, не имеет это значения. Пойми! Дети – цветы жизни. Дети – цветы на асфальте, понимаешь?

ДАРЬЯ. Понимаю. Да, кстати, совсем забыла. Я ведь беременна. Я не говорила тебе? Черт, выскочило из головы.

АНДРЕЙ. То есть как?

ДАРЬЯ. Ну, так. Не святым же духом.

АНДРЕЙ. Ну, знаешь, это уже слишком, и я к этому не имею отношения.

ДАРЬЯ. А кто к этому имеет отношение?

АНДРЕЙ. Ну, не знаю, с кем ты спишь или спала.

ДАРЬЯ. Да ни с кем, Андрюшенька. С кем я могла спать,

кроме тебя? Я старая перхоть, кому я была нужна и кому я буду нужна?

АНДРЕЙ. Дашенька, я не знаю ничего. Я тут ни при чём. Я не знаю твою другую жизнь, вообще не знаю – что ты там делаешь или делала, когда я ушёл от тебя… То есть ты слишком доступная, Дашенька.

ДАРЬЯ. Как это?

АНДРЕЙ. Ну, так это. Мы тогда, полгода назад, в баре, когда познакомились, в первый вечер, в самый первый – помнишь? И ты меня сразу же утащила в постель к себе. Ты не помнишь? А я помню очень хорошо это, Дашенька, дорогая.

ДАРЬЯ. Я доступная? Я доступная?

АНДРЕЙ. Доступная, Дашенька.

ДАРЬЯ. Да я тогда влюбилась в тебя, идиот, в одно мгновение влюбилась!

АНДРЕЙ. Любовь движет сердцами миллионов, но не забывай, что она может бросить тебя в любой момент в грязь.

ДАРЬЯ. Что ты молотишь, ты, мой ласковый и нежный бред?!

АНДРЕЙ. А что касаемо этого дела… Я думаю, Дашенька, тебе надо сделать аборт. Пока не поздно. Ну, Дашенька, согласись, что ты не сможешь воспитать одна достойного гражданина нашей родины, России. У тебя нет к этому средств. Да и ты плохая мать будешь, я это чувствую. Ты слишком рассеянна…

ДАРЬЯ. Нет, доверчива.

АНДРЕЙ. Нет, ты рассеянна. Ты живёшь мгновениями, быстро вспыхиваешь, а потом так же быстро гаснешь… Тебе надо сделать аборт. Мой тебе совет. Денег на эту операцию я тебе, к сожалению, дать не смогу, как ты понимаешь…

ДАРЬЯ. Понимаю. С тобой ни своровать, ни покараулить.

АНДРЕЙ. Что? Да. Вот. Так что, Дашенька, выкручивайся сама. Знаешь что? Я вот тот костюм примерю, можно? Ты ведь и мужские костюмы будешь выкидывать на помойку? А это мой размер как раз. Я же вижу. Я примерю, да?

ДАРЬЯ. Примерь, конечно.

АНДРЕЙ. Слушай, Дашенька, я только сейчас заметил…

ДАРЬЯ. Что?

АНДРЕЙ. Ты почему так одета? Ты для чего вырядилась в свадебное платье?

МОЛЧАНИЕ.

ДАРЬЯ. Как странно: я смотрю на тебя и вдруг только через какое-то время вижу, что ты не так одет. А потом ты смотришь на меня и только через какое-то время спрашиваешь: «А почему ты так одета?» Знаешь, что это значит?

АНДРЕЙ. Что?

ДАРЬЯ. Что мы друг друга вообще не видим. А только себя видим.

АНДРЕЙ. Ну, ты без фанатизма давай. Почему ты так одета, спрашиваю?

ДАРЬЯ. Должна же я себя невестой почувствовать хоть раз в жизни.

АНДРЕЙ. Какие глупости. Театр. А говоришь: театр не любишь.

ДАРЬЯ. А вы говорите: «Мелкая речка Урал», Василий Иванович… Да. Удивительно. Я тысячи девок за эти десять лет наряжала в свадебные платья, столько их продала, этих платьев, а себе вот не удосужилась платье продать.

АНДРЕЙ. Дашенька, только не надо меня обвинять в том, что я разрушил твой бизнес. Ну при чём тут я? Не надо, прошу, с больной головы на здоровую. Ты все полгода, что я был с тобой, каждый день жаловалась, что свадебные платья и костюмы плохо продаются. Ну вспомни! А я слышал по телевизору, что сейчас в России стало на порядок меньше свадеб. Люди не вступают в брак. Потому что в девяностые женщины меньше рожали, да, да! Из-за кризиса. И сегодня в разы меньше людей, которые по возрасту могут считаться брачующимися.

ДАРЬЯ. Да?

АНДРЕЙ. Да, Дашенька, да! Стало гораздо меньше браков. Это научный факт. Так что не надо на меня валить всё. Я тут при чём? Надо валить на время, на страшное время, которое Россия с помощью Господа Бога Всевышнего и ангелов небесных каким-то странным образом проскочила. Проклятые девяностые. Вот как-то просто вот что-то её над пропастью пронесло, мою прекрасную Родину. Даже и не знаю, что. Ну, Россия всегда вставала с колен, несмотря ни на какие трудности, препятствия, препоны… Там померить можно костюм?

ДАРЬЯ. Там.

АНДРЕЙ. Может, взять вон тот в полоску лучше?

ДАРЬЯ. Бери какой нравится.

МОЛЧАНИЕ.

Какой же ты умный, а? Но словно камень.

АНДРЕЙ. Дашенька, это неправда.

ДАРЬЯ. Тебе меня – не жалко, про ребенка ему говорю – не слышит. Мимо ушей. Вот как так люди могут: вдруг будто отрубают себе что-то, все чувства, а?

АНДРЕЙ. Ну не надо, я ничего не отрубал. Это твой, так сказать, своеобразный взгляд на меня, в тебе говорит обида. Я понимаю, но что я могу сделать со своими чувствами?

ДАРЬЯ. Тебя, гляжу, Россия беспокоит. А вот я – нет. Я перед тобой стою. Нет, не беспокоит.

АНДРЕЙ. Ну, почему ты так говоришь? Конечно, беспокоит. Но что я могу сделать? Чем я могу тебе помочь? Дашенька, прекращай. Там можно померить костюм?

ДАРЬЯ. Видать, у тебя столько баб, что тебе едва ли не каждый день говорят про детей от тебя, и ты устал слушать это и пропускаешь мимо ушей, а главное – мимо сердца.

АНДРЕЙ. Хватит.

ДАРЬЯ. Так? Да так, конечно.

АНДРЕЙ. Дашенька, я тебя повеселю. Ты же говоришь, что ты любитель анекдотов? Ну вот, слушай. Сейчас в машине по «Камеди клаб» услышал. Я только «Камеди» слушаю, не могу новости. Там, в новостях, всё время: убили, застрелили, повесили или повесился. А «Камеди» смешные, с ними отвлекаешься от этой гадкой жизни… Понимаешь?

ДАРЬЯ. Ну да.

АНДРЕЙ. Ну вот. Анекдот: мужик приходит к врачу на осмотр, тот его обследует и говорит: «Поздравляю, в вас зародилась новая жизнь!» Мужик ему: «Но я мужчина, как так?!» А врач ему: «Я имею в виду, что у вас глисты!»

Андрей долго смеётся. Даша молчит.

Не смешно?

ДАРЬЯ. Жутко смешно.

АНДРЕЙ. Ну ладно, раз ты не в настроении, я пойду – померяю костюм там…

ДАРЬЯ. Померь, померь…

Андрей снимает с манекена костюм, уходит в примерочную, закрывает шторку, и кольца звякают по железной палке. Шебуршится там, за занавеской.