Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности
Шрифт:
Мы использовали архивные материалы студии «Мосфильм», хранящиеся в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) в Москве. Материалов этих очень много. Так, например, в них мы нашли несколько вариантов киносценариев. Это позволило сравнить разные версии и отследить, какие сцены менялись, как менялись, где и почему. Стенограммы редакционных заседаний, к которым мы обратились, дополнили черновики сценариев, нередко раскрывая, кто за какие изменения ратовал и на каких основаниях. До определенной степени эти стенограммы позволили как будто бы присутствовать при обсуждениях. Они дают нам очень специфическую информацию, которая могла и не дойти до нас, например о том, что именно в тот период запрещалось говорить о чекистах публично. Наконец среди материалов нашлась переписка консультантов КГБ, назначенных наблюдателями за съемкой фильмов, с руководством КГБ. Все это позволило нам восстановить в деталях процесс того, как ревизионистские порывы «оттепели» постепенно приглушались и затухали, уступив в конце концов место иным подходам, легшим в основу новой партийной
Эти документы ценны также тем, что помогают нам понять, как представители советского культурного бомонда пытались преодолевать менявшиеся и неопределенные идеологические препоны во времена, когда старые запреты и неписаные правила постоянно трансформировались. Дискуссии тогда были нередко напряженными (особенно те, что касались роли НКВД в Большом терроре), а временами удивительно свободными и откровенными — хотя эта атмосфера резко изменилась уже к концу 1962 года, вместе с переменой политического и культурного климата в стране на закате оттепели.
Создание «Сотрудника ЧК»
Первый фильм, к которому мы обратимся, — «Сотрудник ЧК» (реж. Борис Волчек, «Мосфильм», 1963 г.). Его действие разворачивается во время Гражданской войны в Заречье, маленьком городке на юге России. Фильм показывает нравственный путь юноши Алексея Михалева, который, возмужав и став чекистом, ликвидировал под руководством старшего, более опытного чекиста белый заговор (опытный чекист фигурирует в разных вариантах сценария как Силин, Брокман и Берзин) [358] . Алексей, главный герой картины, противопоставляется другому чекисту, Илларионову, который не брезгует никакими методами в деле обнаружения контрреволюционеров и готов применять любые средства ради достижения своих целей. Как отмечал один критик-современник, драма картины строится на фундаментальном противоречии между способами борьбы, которые два чекиста, Михалев и Илларионов, считают «специфической природой и методами работы ЧК» [359] .
358
Фильм снят по книге с тем же названием, опубликованной в 1956 году. Алексей Михалев — герой другой истории тех же авторов (Лукина и Поляновского), опубликованной в 1963 году : Лукин А., Поляновский Д.Седой // В. Петров.Чекисты. Повести и рассказы. Калининград: Калининградское книжное издательство, 1963. С. 3-136.
359
Голанд В.На экране чекисты // Литературная газета, 1964. 17 марта. № 33. С. 4.
Фильм изначально замышлялся как произведение, открывающее новую страницу в кинематографе. Помимо того что он изобразил события ранней советской истории, он должен был стать символом десталинизации, отображением в драматической форме некоторых уроков, осознанных после секретного доклада Хрущева. Его цель была достаточно амбициозной: отобразить нравственное осуждение Хрущевым сталинского НКВД, отыскать истоки сталинского террора в первых годах существования Чрезвычайной комиссии. Учитывая переоценку прошлого и тенденции к возрождению официального культа Дзержинского, которые уже проявились в момент начала работы над фильмом, такую цель можно считать не только амбициозной, но и бесстрашной или безрассудно наивной. В то время авторы и съемочная группа, очевидно, не осознавали, насколько проблематичным по своей сути был такой подход — скорее всего, их воодушевляла идея создать совершенно новый фильм или воплотить новые возможности, которые открыла «оттепель».
Проект был близок авторам сценария и режиссеру. Режиссер Борис Волчек, выступив инициатором создания этой картины, собрал команду сценаристов, которые написали сценарий еще до заключения соглашения с «Мосфильмом», — такой подход в те времена был необычен, он свидетельствовал об исключительной преданности авторов проекту. Энтузиазм съемочной группы (по меньшей мере первоначальный) определенно объяснялся тем, что фильм давал возможности осудить Большой террор и предложить свежую версию того, как он возник.
Проект был также близок органам госбезопасности. Сказанные коллегам в декабре 1962 года слова Волчека о том, что сценарием заинтересовались «достаточно солидные организации», безусловно, относились к КГБ [360] . Более того, один из авторов сценария, Александр Лукин, сам в прошлом был чекистом (в дальнейшем он напишет и другие сценарии, статьи и книги на чекистскую тематику) [361] .
Во всех черновиках сценария фильма встречаются написанные от руки замечания идеологического характера. Так, в первой версии сценария в самом начале фильма голос за кадром должен был произносить такие слова: «Итак, апрельской ночью 1918 года Алексей покинул родной город. Тогда в его сердце не было ни великой ненависти, ни великой любви. Только слепая мальчишеская вера в революцию». Кто-то подчеркнул слова «слепая мальчишеская вера» и написал на полях: «Почему слепая?» [362]
360
РГАЛИ,
361
Лукин служил в известном партизанском отряде «Победители» Дмитрия Медведева. Он написал большое количество статей о чекистах, включая «Валя казачка» (Огонек. 1965. 17 января. № 3. С. 10-11), «Операция "Дальний прыжок"» (Огонек. 1965.15 августа. № 33. С. 25-27; 1965.22 августа. № 34. С. 25-27). Его книга «Чекисты», написанная в соавторстве, была рекомендована длятренировки пограничников в 1967 году; Стенин А.Родине верные. С. 34. Лукин позднее, в 1970-е годы был приглашен на работу в Пресс-бюро КГБ; Кононенко И.От Пресс-бюро КГБ СССР до ЦОС ФСБ России. С. 9. Он написал сценарий дляфильма 1967 года «Сильные духом» о герое-разведчике Николае Кузнецове, который был одним из подчиненных Лукина во время войны.
362
РГАЛИ, ф. 2453, оп. 4, д. 1573, л. 16.
Самые радикальные исправления сделаны в стенограмме майской встречи 1962 года: вырвана целая страница. Эта спорная страница привлекла наше внимание, когда мы прочитали оригинальный черновик стенограммы. В частности, нас потрясли размышления еще одного выступающего, Вольпина [363] , поскольку они далеко выходили за границы идеологической приемлемости. Вольпин задал риторический вопрос: «Что говорили о чекистах в те времена? Как жители Заречья представляли себе чекистов?» и продолжил: «Чекисты считались агрессивными расстрельщиками, фанатичными бандитами [364] . А здесь Дина встречает настоящего чекиста, старается соблазнить его, но мы-то должны показать, как ей страшно» [365] . Неудивительно, что кто-то решил вырвать всю страницу — хотя этот шаг все равно оказался бесполезным, поскольку обе версии стенограммы попали в архив.
363
Инициалы нечеткие, но, скорее всего, это сценарист Михаил Вольпин, сидевший в тюрьме в эпоху Сталина.
364
Советское понятие «расстрел» очень специфично, и его сложно перевести. Чтобы понять, что это такое, см.: Гусейнов Г.Идеологема «расстрел» // Отечественные записки. 2002. № 3.
365
РГАЛИ, ф. 2453, оп. 4, д. 1371, л. 28; удаленный из д. 1372, хотя нумерация страниц оригинала не была соответственно изменена.
Тогда как недопустимыми были заявления о том, что население боялось чекистов, в отредактированных стенограммах все же содержались утверждения о ЧК, которые показались бы почти скандальными в брежневскую эпоху, но считались приемлемыми в начале 1960-х, раз их решили оставить в стенограммах. Самыми поразительными и, пожалуй, неожиданными кажутся попытки проследить связь между «плохими» чекистами эпохи Дзержинского и тем типом чекистов, которые в конце концов пришли к власти в НКВД и осуществили массовые убийства 1937-1938 годов. Эта тема сквозной линией проходит через все обсуждения, связанные с личностью Илларионова; к ней мы сейчас и обратимся.
Неудавшийся портрет «плохого» чекиста
На встречах худсовета в мае и июне 1962 года неоднократно подчеркивалось, что Илларионов задумывался как «прообраз той банды, которая существовала позже, во времена Ежова и Берии» [366] , как «зародыш будущих искажений» в деятельности чекистов [367] . В одном месте Поляновский, один из авторов сценария, утверждает даже: «Его [Илларионова] нужно судить. Если бы мы осудили его, все было бы иначе, 1937-го бы не было» [368] .
366
РГАЛИ, ф. 2453, оп. 4, д. 1371, л. 25.
367
РГАЛИ, ф. 2453, оп. 4, д. 1371, л. 27.
368
РГАЛИ, ф. 2453, оп. 4, д. 1391, л. 56.
В фильме Илларионов — второстепенный персонаж, он появляется на экране не слишком часто и ненадолго. Однако худсовет обсуждал его гораздо дольше, чем всех остальных героев киноленты. В материалах дела постоянно повторяется, что Илларионов — это «самый важный» и вместе с тем «самый сложный» персонаж фильма [369] . Все потому, что он символизирует Большой террор — события, которые явно не упоминаются в фильме, но являются подтекстом многих действий, по крайней мере в ранних вариантах киносценария.
369
См. для примера: РГАЛИ, ф. 2453, оп. 4, д. 1402, л. 35.