Трагедия 22 июня: блицкриг или измена?

Мартиросян Арсен Беникович

В результате слабого взаимного понимания авиации и пехоты и обратно и забота о действиях друг друга слабая. Пехота не обозначает своего переднего края обороны, не обозначаются и колонны. Одним из главных обстоятельств, мешающих эффективной работе, является отсутствие средств радиосвязи в авиации. В результате запаздывания сообщений о целях и запаздывания вылетов на бомбежку («технология» этих опаздываний была показана выше. — А. М.), неэффективность действий авиации по переднему краю, так как самолеты являются часто с опозданием на цели, а определить — где передний край, свой и противника, не представляется возможным из-за изменений»(стиль

и орфография оригинала сохранены; цит. по: Досье гласности. № 7/8(23). 2003. С. 11).

Но и это еще что! То, а чем речь пойдет ниже, даже «сверхдемократам», даже патологически неизлечимым, зоологическим алтисталинистам ни при каких обстоятельствах не удастся отнести под какую бы то ни было иную категорию, кроме как отпетое предательство, отягощенное злостно преступным саботажем и сговором с противником в особо угрожаемый период. Итак, извольте:

1. Из воспоминаний начальника кафедры тактики ВВИА им. Жуковского, Героя Советского Союза, генерал-лейтенанта авиации Сергея Федоровича Долгушина, встретившего войну младшим лейтенантом в 122-м истребительном авиационном полку (ИАП) непосредственно на границе, в полосе ЗапОВО: «…накануне войны служил на аэродроме, расположенном в 17 км от границы (вот они, «авиарекомендации» Тухачевского в натуральном виде!— А. М.)… В субботу 21 июня 1941 г. прилетел к нам командующий округом генерал армии Павлов, командующий ВВС округа генерал Копец… Нас с Макаровым послали на воздушную разведку. На немецком аэродроме до этого дня было всего 30 самолетов. Это мы проверяли неоднократно (так что не одни гитлерюги вели воздушную разведку, о чем ревмя ревел в своем секретном письме Хрущеву от 19.05. 1956 Жуков. — А. М.), но в этот день оказалось, что туда было переброшено еще более 200 немецких самолетов…» (!!!)

То есть данные срочно проведенной в присутствии двух главных ответственных за боеготовность округа и его ВВС лиц воздушной разведки четко свидетельствовали об исключительной опасности нависшей над СССР и, в частности, над ЗапОВО: взрывное, более чем семикратное увеличение числа вражеских самолетов на приграничном аэродроме противника означало его полную готовность к нападению на Советский Союз в ближайшие же часы!

Тем более что эти данные строго укладывались и в рамки директивы Генштаба от 18 июля 1941 г. о реальности нападения в ближайшие же дни, в связи с чем и был отдан приказ о приведении всех войск всех приграничных округов в боевую готовность.

Как вы думаете, что же сделал командующий ЗапОВО генерал Павлов? При наличии-то таких данных и такого приказа из ГШ? А вот что: «Часов в 18 поступил приказ командующего снять с самолетов оружие и боеприпасы. Приказ есть приказ — оружие мы сняли. Но ящики с боеприпасами оставили. 22 июня в 2 часа 30 минут объявили тревогу, и пришлось нам вместо того, чтобы взлетать и прикрывать аэродром, в срочном порядке пушки и пулеметы на самолеты устанавливать. Наше звено первым установило пушки, и тут появились 15 вражеских самолетов…» (журнал «Мир авиации». 1992. № 1. С. 26; Интернет-журнал «Дуэль», 13 июля 1999. № 28/119),www.duel.ru).

Вы только вдумайтесь, что же за приказ был отдан! В особо угрожаемый период, при наличии неопровержимых данных о том, что вот-вот с непрошенным «визитом» нагрянут агрессоры, летчикам базирующегося всего в 17 км от границы истребительного авиаполка приказывается снять с самолетов оружие и боеприпасы! И кем? Командующими ВВС округа и самим ЗапОВО генералами Копецем и Павловым! Ни тот ни другой друг без друга такой приказ отдать не могли — он был четко согласован между ними!

Надеюсь теперь понятно, почему в первые же минуты агрессии летчикам — тем, что успели взлететь, — «пришлось идти на тараны в целях защиты своей Родины! Ведь у них на борту не было ни оружия, ни боеприпасов. По приказу командующего!

Надеюсь, теперь понятно, почему (якобы) застрелился генерал Копец — командующий ВВС ЗапОВО!? Многие грешат утвержденьем, что это было самоубийство. Другие грешат, что за ним, мол, приехали 22 июня молчаливые мужики со свирепыми рожами, как обычно рисуют «демократы» особистов. И то, и другое ложь. Копец был боевым летчиком, Героем Советского Союза (за Испанию), который не видел себя вне воздуха — он и передвигался-то даже не на машине, а на самолете. Для него пустить пулю себе в лоб да еще и в кабинете — нонсенс на все 100%! Такие обычно взмывают в небо и идут на лобовой таран врага!

Сотрудники же военной контрразведки 22 июня еще не могли приехать — Копец погиб днем, а особисты в то время еще не знали трагических итогов первого удара гитлерюг. Но даже если бы и знали, то все равно без санкции Москвы не могли его арестовать, а на ее получение требовалось время, как минимум полдня, да к тому же сначала надо было представить в Москву подробнейшее обоснование необходимости такой акции — такой тогда порядок действовал. А особисты, повторяю, в этот момент еще ничего толком не знали. Тогда кто же пустил пулю в лоб командующему ВВС ЗапОВО генералу Копецу?! Его ли рука? Ответ на этот страшный вопрос дал сам Павлов на следствии и суде, заявив, что-де «Копец — трус»!

Очевидно, Павлову так легче было объяснять свое предательство — трус Копец — и все тут! Но Копец, повторяю, был Героем Советского Союза, боевым летчиком, то есть о трусости речь идти не может. Тогда о чем она можете идти? А только о том, что генерала Копеца попросту явно шлепнули и ясно же по приказу самого Павлова! Тогда и концы в воду, а Копец — труп. И вали на него все, что угодно! Что и сделал Павлов на следствии и на суде. Вот уж действительно невинная жертва сталинизма!..

Наконец, теперь, надеюсь, стало понятно, почему авиация ЗапОВО понесла такой дико невообразимый урон? И дело не только в этом преступном приказе. Дело еще и в самых искренних и благородных намерениях летчиков, оставивших ящики с боеприпасами рядом с самолетами.

Это была как раз та самая чудовищная по своим последствиям, но не имевшая изначально преступного умысла инициатива. Дело в том, что когда началась бомбежка гитвелюгами их аэродрома, то стоявшие рядом с самолетами ящики боеприпасов, естественно, сдетонировали и эффект от бомбежки превзошел все ожидания даже самих гитлерюг; самолетов больше не было.

2. В 16.00 21 июня командир развернутой в районе Брест-Кобрин (ЗапОВО) 16-й САД полковник Белов получил шифровку из штаба ЗапОВО следующего содержания: приказ от 20 июня о приведении частей в полную боевую готовность и запрещении отпусков отменить!

То есть, как и в первом случае, командующий ЗапОВО генерал армии Павлов лично санкционировал — штаб округа без него ну никак не мог отдать такой приказ — об отмене директивы Генштаба от 18 июня 1941 г.!