Трагедия Игрек
Шрифт:
— Откуда она могла знать, если он сам ей не рассказал? Перри было всего шесть лет, когда его отец и Эмили развелись. Она не могла узнать его в сорокачетырехлетнем мужчине.
— Вы говорили с ним?
— Он держит язык за зубами, черт бы его побрал.
— Тамм поместил его пол арест, — сказал Бруно.
Лейн весь напрягся, но затем расслабился и покачал головой:
— Это было опрометчиво, мой дорогой инспектор. На каком основании вы можете его задерживать?
— Вам это не по душе, а, мистер Лейн? — Тамм мрачно усмехнулся. — Не беспокойтесь об основаниях — я предъявил ему официальное обвинение. Он слишком
— По-вашему, он убил миссис Хэттер? — сухо осведомился Лейн.
Инспектор пожал плечами:
— Может, да, а может, и нет. Вероятно, нет, потому что я не могу найти ни мотива, ни доказательств. Но он что-то знает, помяните мои слова. Человек просто так не скрывает свою личность, чтобы получить работу в доме, где потом происходит убийство.
— А как же быть с гладкой щекой, инспектор?
— Мы ведь никогда не исключали возможность сообщника, верно? Или глухонемая ошиблась.
— Ну-ну, — нетерпеливо сказал окружной прокурор. — Мы проделали долгое путешествие из города не для того, чтобы выслушивать ваше мнение, Тамм. Что у вас на уме, мистер Лейн?
Актер долго молчал. В течение паузы был вызван Фальстаф с подносом, и Тамм утопил часть дурного настроения в чашке горячего черного кофе.
— Я размышлял об этой проблеме, джентльмены, — заговорил Лейн, когда Фальстаф удалился, — с прошлого воскресенья, и результаты моих размышлений были весьма… скажем, обескураживающими.
— Что вы имеете в виду? — спросил Тамм.
— Некоторые моменты абсолютно ясны — как, к примеру, в деле Лонгстрита.
— Вы хотите сказать, что докопались до истины? — оживился Бруно.
— Нет-нет. — Лейн снова помолчал. — Не поймите меня превратно. Я далек от разгадки, потому что другие факты выглядят не только сомнительными, но и странными. — Его голос перешел почти в шепот. Поднявшись, он начал ходить по коврику у камина. — Не могу выразить вам, джентльмены, как я расстроен. Я начинаю сомневаться в том, о чем свидетельствуют четыре оставшихся у меня чувства.
Двое посетителей ошеломленно посмотрели друг на друга.
— Тем не менее, я принял решение. Я вижу две четкие нити и намерен ими заняться, поскольку этого еще не сделали.
— Что это за нити, которыми до сих пор не занимались? — раздраженно осведомился инспектор.
Лейн не улыбнулся и не прекратил ходьбу.
— Во-первых, запах ванили. Он меня озадачивает. У меня есть одна теория, и я собираюсь ее проверить. Если боги мне улыбнутся… — Актер пожал плечами. — Другую нить я пока предпочитаю не упоминать. Она выглядит невероятной и в то же время логичной… — Лейн быстро продолжал, не давая собеседникам шанса задать вопросы: — Скажите, инспектор, что вы в целом думаете об этом деле? Мы можем быть откровенны друг с другом, а обмен мнениями иногда достигает большего, чем независимые умозаключения.
— Кто бы говорил, — ухмыльнулся Тамм. — Кое-что для меня очевидно. Убийца проскользнул в спальню ночью с субботы на воскресенье, намереваясь отравить грушу, которую, как он знал, Луиза должна была съесть утром. Когда отравитель находился в комнате, миссис Хэттер проснулась, подняла шум, и он в панике ударил ее по голове, возможно не собираясь убивать, а всего лишь желая заткнуть ей рот. Думаю, смерть старой ведьмы была несчастным случаем. Бруно со мной
— Иными словами, — пробормотал Друри Лейн, — вы и мистер Бруно считаете, что убийство миссис Хэттер не было преднамеренным, а произошло в силу непредвиденных обстоятельств?
— Верно, — кивнул Тамм.
— Я полностью согласен, — добавил Бруно.
— В таком случае, джентльмены, вы оба ошибаетесь.
— Что вы имеете в виду? — ошеломленно спросил Бруно.
— Вот что. Я не сомневаюсь, что убийство миссис Хэттер было преднамеренным, что убийца наметил ее в качестве жертвы, прежде чем шагнул в спальню, и что Луизу Кэмпион никогда не собирались отравлять!
Слушатели молча ожидали объяснений.
— Начнем с самой Луизы Кэмпион, — продолжал Лейн, садясь у камина и глотнув ликер. — Каковы внешние факты? Судя по шприцу и отравленной груше, сулема предназначалась для Луизы — она любила фрукты, в то время как миссис Хэттер не питала к ним особого пристрастия, а груши попросту ненавидела. Казалось бы, отравленная груша свидетельствует, что убийца намеренно выбрал плод, который, как он знал, съест Луиза, но никак не миссис Хэттер. Это указывает, что его целью было покушение на жизнь Луизы. Теорию подкрепляет то, что два месяца назад на нее уже покушались.
— Именно так мне и кажется, сэр, — сказал Тамм. — А если вы можете доказать обратное, то вы куда умнее меня.
— Могу, инспектор, — спокойно отозвался Лейн. — Пожалуйста, слушайте внимательно. Если убийца ожидал, что Луиза Кэмпион съест отравленную грушу, то вы оба правы. Но так ли это?
— Конечно так, — недоуменно ответил Бруно.
— Сожалею, что вынужден вам противоречить, но это не так по следующим причинам. Убийца, являлся он членом семьи или нет, был хорошо знаком с распорядком дома. Он знал, что Луиза ежедневно в половине третьего пьет эгног в столовой. Он знал секрет дымохода и каминов, связывающих лабораторию и спальню, очевидно неизвестный остальным. Он знал, где хранится мандолина. Он был знаком с лабораторией и содержимым шкафов. Следовательно, убийца располагал всеми сведениями, необходимыми для осуществления его плана. Но если так, он должен был знать, что Луиза весьма привередлива в еде и питье и, следовательно, не станет есть испорченный или перезрелый фрукт. Впрочем, его никто не стал бы есть, когда в той же вазе лежали такие же абсолютно свежие фрукты. Согласно анализу доктора Шиллинга, груша испортилась еще до того, как в нее ввели сулему. Таким образом, убийца намеренно отравил испорченную грушу. Вам этот факт не кажется странным, джентльмены?
Разумеется, вы можете возразить, что это была случайность — что в темной спальне убийца, сам того не зная, выбрал гнилую грушу. Это не вполне убедительно, так как испорченный плод легко определить на ощупь — пальцы скользнут по гнилой кожуре. Но если вы настаиваете на этой теории, я могу ее опровергнуть. Миссис Арбакл заявила, что положила в вазу только две груши перед ночью убийства, и мисс Смит в половине двенадцатого этой ночи видела в вазе лишь две груши, и обе были свежими и спелыми. Однако наутро после преступления мы обнаружили в вазе три груши. Вывод: третью, испорченную грушу подложил убийца. Это доказывает, что яд в испорченную грушу ввели намеренно, ее принес в спальню и отравил сам преступник.