"Трагическая эротика": Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны

Колоницкий Борис Иванович

Возможно, Нарбут и другие художники намеренно создавали портрет-символ военного вождя, а не реалистический портрет современного полководца. Но немалая часть российского общества, похоже, искренне была рада видеть победоносного генерала, скачущего на лихом скакуне впереди масс атакующей кавалерии. Вообще, можно говорить об архаичном восприятии войны известной частью общественного мнения. Первый лубок, выпущенный после начала войны, изображал лихую атаку донских казаков на прусских драгун (он успешно продавался на улицах российских столиц уже в самом начале августа 1914 года). Даже корреспондент журнала «Огонек» отмечал фантастичность этого изображения, однако именно такие образы войны были востребованы. Впрочем, и официальные сообщения Ставки, и торжественные телеграммы великого князя царю, печатавшиеся в газетах, порой рисовали ту же картину современной войны – целые эскадроны врага, изрубленные русскими кавалеристами во время жестокой сечи 1104 .

1104

Огонек. 1914. № 32. 10 (23 августа); Новое время. 1914. 6, 12 августа.

На

других популярных картинах эпохи войны русские конники успешно боролись не только с кавалерией и пехотой врага, но и с самыми современными видами оружия, сбивая, например, неприятельские самолеты и цеппелины. Показателен плакат «Охота казаков за немецкими аэропланами», выпущенный московским издательством И.М. Машистова в начале 1915 года. Изображение довольно реалистично, казаки выглядят необычайно довольными, и у зрителя могло создаться впечатление, что охота лихих донцов на вражеский самолет была успешной. Тема противовоздушной деятельности казаков привлекала внимание и других художников. В журнале «Лукоморье» за 17 октября 1914 года также был напечатан рисунок, изображающий скачущих казаков, стреляющих по улетающему аэроплану. А ранее, в номере за 10 октября была опубликована репродукция реалистичного рисунка необычайно плодовитого художника И.А. Владимирова «Подстреленный аэроплан». Конные казаки подъезжают к подбитому самолету, пилот которого или машет рукой, или поднимает руки вверх. Очевидно, и в этом случае падение воздушного корабля могло объясняться зрителями как результат молодецкой стрельбы лихих донцов. Рисунок был опубликован почти одновременно сразу в двух столичных еженедельниках – «Лукоморье» и «Ниве». При этом подпись к публикации в «Ниве» не оставляла у читателей никаких сомнений относительно событий, предшествующих пленению вражеского летчика: «Германский аэроплан, подбитый и взятый в плен казаками» 1105 . Разумеется, в начале войны выпускалось немало «народных» патриотических картинок, лубков и карикатур, на которых сметливые российские (часто малороссийские) селяне и селянки «сбивали» и «захватывали» вражеские дирижабли и аэропланы. Но, в отличие от них, упомянутые изображения явно претендовали на некоторую реалистичность 1106 .

1105

Лукоморье. 1914. № 22 (10 октября). С. 11; № 23 (17 октября). С. 8 – 9; Нива. 1914. № 42 (18 октября). С. 811.

1106

Впрочем, в «Ниве» И. Владимиров опубликовал также выдержанный в «реалистическом» стиле рисунок «В плену у баб». На нем изображалось, как крестьянки, вооруженные косами, граблями и серпами, захватывали приземлившийся вражеский аэроплан (Нива. 1914. № 37 (13 сентября). С. 721). К теме «Казаки и вражеский аэроплан» необычайно плодовитый Владимиров возвращался и позднее. См.: Подстреленный «таубе» // Нива. 1916. № 2 (9 января). С.23.

Такой подход в начале войны получил известное распространение. Личный героизм русских солдат, готовых лицом к лицу встретиться с врагом, противопоставлялся патриотической пропагандой «коварному» поведению противника, который «прятался» за достижения современной техники, избегая «настоящего» рукопашного боя 1107 . Даже в 1916 году появлялись пропагандистские тексты, в которых восхвалялся боевой «русский дух», превосходящий хитроумную «немецкую технику» 1108 . Впрочем, вряд ли это был только русский феномен, молодые лейтенанты и других армий в начале войны мечтали пойти в бой с клинком в руках, а европейские иллюстрированные журналы уделяли неоправданно много внимания кавалерийским атакам.

1107

См.: М. Безумство храбрых и автоматический героизм // Летопись войны 1914 года. № 9. 18 октября. С. 149 – 152.

1108

Русский дух и немецкая техника // Нива. 1916. № 35 (27 августа). С. 3.

Старомодные образы полководцев ушедшего века в таком контексте были весьма востребованы. Показательно, что авторы популярных картинок еще более усиливали старомодность репрезентации великого князя Николая Николаевича. В этом была определенная логика развития образа. Великий князь, как уже отмечалось, культивировал образ воина-рыцаря, воина старого времени, который не мог не быть по-своему старомодным. Характерно, что и сторонники великого князя именовали его в пропагандистских публикациях «витязем», «былинным богатырем» и т.п. Архаизация такого рода подтверждала и политическую репутацию великого русского патриота.

Говорят, что генералы всегда готовятся к прошедшей войне. К какой войне готов был великий князь Николай Николаевич? Во всяком случае, общественное мнение России часто с любовью рисовало образ полководца далекого прошлого и именно так представляло военачальника эпохи великой войны. В этой ситуации известная старомодность высокого кавалерийского генерала способствовала созданию положительного образа.

Правда, некоторые сторонники великого князя стремились несколько осовременить его образ. Так, известной популярностью пользовался фотомонтаж, оперативно опубликованный уже в середине августа 1914 года в петроградском «Синем журнале»: художник поместил портрет сидящего великого князя на фоне большой карты Восточной Европы 1109 . Это создавало образ стратега, занятого сложной штабной работой, и, одновременно, образ защитника родины. Правда, о лихом кавалерийском прошлом великого князя напоминали его гусарские сапоги. Удачный фотомонтаж перепечатывался и в других изданиях, что свидетельствует о его популярности.

1109

Синий журнал. 1914. № 30 (14 августа). С. 4.

Образ Верховного главнокомандующего

невозможно представить без невероятных слухов о его легендарных воинских подвигах, в обилии распространявшихся на фронте и в тылу. Генерал В.Ф. Джунковский впоследствии писал о великом князе: «Его назначение было единодушно приветствуемо всей Россией. Он был очень популярен, вокруг его имени создавалась масса легенд, все в его пользу, его всегда выставляли как рыцаря, как борца за правду» 1110 .

Генерал Ю.Н. Данилов, генерал-квартирмейстер Ставки, также вспоминал об этих невероятных слухах:

1110

Джунковский В.Ф. Воспоминания. Т. 2. С. 383.

Не раз приходилось слышать легендарные рассказы, создававшиеся о великом князе в рядах армии. В воображении солдат и даже рядового офицерства, он всегда появлялся в наиболее опасных местах боя, привозил в своем поезде не достававшие войскам снаряды и патроны, «разносил» неспособных генералов и строго следил за солдатским благополучием. И всегда и всюду он являлся защитником интересов армии, а в пределах последней – «серой солдатской шинели» 1111 .

К теме слухов о Верховном главнокомандующем Данилов, его близкий сотрудник и биограф, возвращается вновь и вновь, неоднократно отмечая, что они вовсе не соответствовали реальному поведению великого князя Николая Николаевича (которое он мог постоянно наблюдать), но отвечали ожиданиям общественного мнения и свидетельствовали о невероятной популярности легендарного Верховного главнокомандующего:

1111

Данилов Ю.Н. Великий князь Николай Николаевич. С. 13.

В военное время войска видели Великого Князя мало: обязанности Верховного Главнокомандующего не отпускали его надолго из Ставки. Но солдатское воображение требовало его присутствия среди войск. И вот создаются рассказы легенды. Его рисуют народным богатырем, всюду поспевавшим к наиболее опасным местам на помощь, всюду пресекавшим зло и водворявшим порядок. Одни его видели бесстрашно обходившим окопы во время усиленного обстреливания неприятельским огнем, другие видели его тонкую высокую фигуру, лично направляющим войсковые цепи в атаку и им дающим боевые задания; в артиллерии – ходили рассказы, как он сам, в своем поезде, доставлял на ближайшую станцию недостающие боевые припасы; в тылах – распространялись сведения, как он строго выговаривал интенданту за недостаток столь желанного для русского солдатского желудка белого хлеба; в штабах – как он разносил начальников за плохо составленную диспозицию, наконец, в глубоком тылу – ходили рассказы, что на вопрос Императора, наклонившегося над географической картой: «Где противник?» он, якобы, отвечал: «в двух шагах позади», намекая своим ответом на министра, стоявшего за Императором! 1112

1112

Там же. С. 369.

О подобных слухах писал и Г. Шавельский, протопресвитер военного духовенства, находившийся в Ставке, хорошо знавший великого князя и высоко ценивший его:

В войсках авторитет великого князя был необыкновенно высок. Из офицеров – одни превозносили его за понимание военного дела, за глазомер и быстроту ума, другие – дрожали от одного его вида. В солдатской массе он был олицетворением мужества, верности долгу и правосудия. С самого начала стали ходить разнообразные легенды о великом князе: «Великий князь бьет виновных генералов, срывает с них погоны, предает суду» и т.д. Молва при этом называла имена «пострадавших» генералов, у которых были сорваны погоны (например, генерала Артамонова – командира первого корпуса, печального героя Сольдау), биты физиономии и т.п. «Очевидцы» рассказывали, что они своими глазами видели великого князя в окопах под пулями. Один офицер с клятвой уверял меня, что он «своими глазами» видел великого князя в окопах, и я не смог уверить его, что этого не было. Григорию Распутину, пожелавшему приехать в Ставку, великий князь будто бы телеграфировал: «Приезжай – повешу» и т.д. Такие легенды росли, плодились независимо от фактов, от данных и от поводов, просто на почве укоренившегося представления о «строго-строгом» воинственном князе 1113 .

1113

Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Т. 1. С. 128.

Легендарный рифмованный ответ решительного главнокомандующего Распутину: «Приезжай – повешу», посланный в ответ на непрошеное обещание «старца»: «Приеду – утешу», был, по свидетельству современников, распространен народной молвой уже в 1914 году и встречен со всеобщим энтузиазмом. Великий князь не подтверждал этот слух, но и не опровергал его в разговорах с влиятельными современниками 1114 .

Память не подвела информированных мемуаристов, сочувственно относившихся к великому князю, но критически воспринимавших весьма распространенные слухи о нем. Их свидетельства подтверждаются и другими источниками. Уже в ноябре 1914 года современники фиксируют в своих дневниках появление различных анекдотов о великом князе Николае Николаевиче. В них рисуется образ полководца решительного, быстрого в расправе, жестокого, но справедливого и мужественного 1115 .

1114

Бубнов А. В царской ставке. С. 37; Родзянко М.В. Крушение империи и Государственная Дума. С. 112.

1115

Каррик В. Война и революция: Записки, 1914 – 1917 гг. // Голос минувшего. 1918. № 4/6. С. 9.