"Трагическая эротика": Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны
Шрифт:
Илл. 13. Ковыль-Бобыль И. Царица и Распутин.
Пг.: Свободное книгоиздательство, 1917. Обложка
После приветственной речи председателя Думы император прошел в зал общих заседаний, что вызвало новую волну восторженных возгласов и пение гимна. Царь интересовался организацией работы Думы, расписался в «золотой книге». Поговорив с чинами канцелярии, Николай II покинул Думу и отправился в Государственный совет. Депутаты и публика, толпившаяся перед Таврическим дворцом, провожали его криками «ура». Великий князь Михаил Александрович оставался в Думе до конца заседаний. Это вызвало немало толков 408 .
408
Родзянко
Визит императора стал настоящей сенсацией, это использовалось правительственной пропагандой. Издание Министерства императорского двора утверждало: «Посещение ГОСУДАРЕМ ИМПЕРАТОРОМ Думы, а затем Государственного Совета, является событием… важного и даже не Всероссийского, а, можно сказать, международного значения…» 409
Момент для посещения Думы царем был выбран неслучайно. Различные политические силы были заинтересованы в такой акции именно в это время.
409
Его Императорское Величество Государь Император Николай Александрович в действующей армии (Июль 1915 г. – февраль 1916 г.). С. 219 – 220.
Новый председатель Совета министров Б.В. Штюрмер, не пользовавшийся особой популярностью в обществе, полагал, что визит царя будет способствовать улучшению его отношений с Думой. Царь, очевидно, также предполагал поддержать главу правительства, который должен был выступить перед Думой с декларацией.
С другой стороны, председатель Государственной думы М.В. Родзянко был обеспокоен слухами о роспуске Думы. В своих воспоминаниях он утверждал, что именно он, используя Штюрмера и давнего доверенного корреспондента царя А.А. Клопова, написавшего вследствие его воздействия 1 февраля письмо Николаю II, побудил царя посетить Таврический дворец 410 . Визит императора на время предотвратил распространение этих слухов, а политические ставки председателя Думы повысились.
410
Родзянко М.В. Крушение империи. Февральская 1917 года революция. С. 155. Письмо Клопова опубликовано Б.М. Витенбергом: Глинка Я.В. Одиннадцать лет в Государственной думе. 1906 – 1917: Дневник и воспоминания. М., 2001. С. 280 – 282.
Наконец, у самого Николая II были и другие причины для посещения Таврического дворца. Взятие Эрзерума стало важным политическим событием. Даже официальное издание Министерства императорского двора сообщало: «Надо ли говорить, каким всеобщим восторгом было встречено это радостное известие, несколько неожиданное для всего русского общества и наших союзников, благодаря быстроте происшедших событий. Ликование и радость захватили не только Россию, но и союзные державы, которые учитывали важные последствия этого события» 411 . Победа, одержанная войсками Кавказского фронта, вновь привлекла внимание общества ко все еще популярной фигуре кавказского наместника, бывшего Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, а торжественный молебен в Государственной думе по случаю падения Эрзерума тому бы способствовал. Вряд ли это соответствовало намерениям царя. Визит же в Думу стал своего рода сенсацией, он представлял на какое-то время главный информационный повод, затмивший все другие вести, включая занятие Эрзерума российскими войсками.
411
Его Императорское Величество Государь Император Николай Александрович в действующей армии (Июль 1915 г. – февраль 1916 г.). С. 206.
Все ведущие иллюстрированные издания поместили фотографические снимки, сделанные в Таврическом дворце К.К. Буллой, или рисунки своих художников 412 .
Нередко в прессе приводили слова председателя Государственной думы М.В. Родзянко, сказанные им при открытии заседания: «Великое историческое событие совершилось сегодня здесь. … Непосредственное единение Царя с Его народом отныне закреплено еще могучее и сильнее». Родзянко распорядился золотыми буквами вырезать краткую речь императора на мраморной доске, которую он предполагал вывесить в Екатерининском зале. Однако из Министерства двора прислали «речь», совершенно непохожую на слова, действительно сказанные царем в Думе, и Родзянко отменил свое первоначальное распоряжение 413 .
412
Летопись войны 1914 – 1915 гг. 1916. № 79. 20 февраля. С. 1257; Огонек. 1916. № 8. 21 февраля (5 марта); Нива. 1916. № 9 (27 февраля). С. 153; Солнце России. 1916. № 314. Февраль. С. 8; Искры. 1916. № 8 (21 февраля). С. 57.
413
Садыков
Правда, не вся страна с одобрением отнеслась к посещению царем Таврического дворца. В правых и аристократических кругах раздавались слова осуждения. Из Петрограда профессор А.И. Соболевский, человек консервативных взглядов, писал профессору Ю.А. Кулаковскому: «Появление ГОСУДАРЯ в Гос. Думе и Гос. Совете здесь никто не одобряет, и я не понимаю, зачем было Его туда тащить, когда отношения Штюрмера к Думе не могут быть нежными, и обратно». А. Верженский сообщал графу С.Д. Шереметеву: «События 9 февраля произвели на меня тяжелое впечатление. Совершилось страстное желание Мусина-Пушкина, высказанное в прошлом году в июне. – ГОСУДАРЬ лично поехал в Таврическую говорильню приветствовать “достойнейших”, доверием “народа” облеченных, и в результате – декларация блока со всеми требованиями, заявленными еще в августе: политической амнистии, равноправия жидов и министерства из большинства в говорильне (по-моему, лучший перевод слова парламент на русский язык). ГОСУДАРЬ приехал нарочно, всего на один день, для придания особого значения возобновлению сессии и для умилоствления строптивых леваков – что несколько похоже на Каноссу…» 414
414
ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 1052. Л. 401, 435.
А. Лазаренко писал: «Я давно не был в таком подавленном состоянии, как во время трехдневного сидения в Думе. Исключительная, крайняя нервность ГОСУДАРЯ, неудовлетворенность Его речью даже националистов, позорный провал правительства, полное уныние, крайний пессимизм депутатов как в речах, так и в разговорах, и гнусные слухи, слухи без конца придавили мою душевную бодрость. Правительства у нас снова и все еще нет, так как разногласия большие, чем раньше, да и не министры решают государственные дела. Ведь посещение Думы было полною неожиданностью для Совета Министров и его главы. Оно было решено под влиянием военных кругов, все более переходящих на сторону общественности. Но это влияние, к сожалению, пока не превалирующее. “Старец”, хотя и избитый, в силе» 415 .
415
Там же. Л. 464.
Однако распространены были и настроения другого рода.
Удовлетворенными считали себя представители «Прогрессивного блока». Член Государственной думы октябрист М.Г. Аристархов писал: «Приезд Государя очень и очень оживил Думу. Блок был несказанно рад и чувствовал себя удовлетворенным. Не радовались и стояли понурыми только правые, да левые. Одним, ведь, совсем не нужно Думы, а другим дай Учредительное собрание. Мы же, конституционалисты, весьма довольны реальным объединением царя с народом». Те же мысли звучали и в другом письме Аристархова: «Прогрессивный блок тверд и непоколебим. Посещение государя сковало его еще плотнее. Ожидаются большие перемены в министерских сферах. Государь влюбился в Государственную Думу и высказывает большое доверие Родзянко. Правые и левые были поражены присутствием государя: одним ведь совсем не нужна Государственная Дума, а другим, конечно, нужно учредительное собрание» 416 .
416
Там же. Д. 1053. Л. 523, 587.
Некий офицер писал из действующей армии: «На меня, а также на всех в армии произвело громадное впечатление посещение Государственной Думы ГОСУДАРЕМ ИМПЕРАТОРОМ. И как кстати пришлась к открытию Думы Эрзерумская победа» 417 . Последнее замечание особенно интересно, успех российских войск переставал быть главной новостью, но придавал особое значение посещению Таврического дворца. Показательно также, что автор письма писал лишь о посещении Государственной думы, подобно ряду других современников, он не придавал большого значения посещению императором Государственного совета.
417
Там же. Д. 1052. Л. 407.
Правда, посещение царем Думы привело и к появлению новых слухов, слухов, не вполне благоприятных для императора. Член Государственной думы кадет А.А. Эрн писал: «Сплетен ходит тут немало. Рассказывают, что ГОСУДАРЬ уговаривал В[еликого] К[нязя] Михаила Александровича не оставаться в Думе на первом заседании, потому что может выслушать очень много неприятных вещей. Оказалось, однако, что после заседания Михаил Александрович заявил ЦАРЮ, что ничего подобного не произошло, что Государственная Дума в ее целом оказала себя патриотичной, “а вот Твой Штюрмер, так никуда не годится”» 418 . Как видим, в этом слухе великий князь Михаил Александрович предстает как положительная фигура, противопоставляемая своему брату.
418
Там же. Л. 447.