"Трагическая эротика": Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны
Шрифт:
Дореволюционные слухи и послереволюционные публикации утверждали даже, что царица поддерживает связь с врагом не только с помощью тайной переписки – она-де использует и самые современные средства связи: в Царском Селе якобы находилась некая тайная радиотелеграфная станция, постоянно передававшая секретные сообщения о передвижениях русских войск в Германию. В других слухах императрица даже использует для переговоров с Берлином телефонную связь.
Уже в июне 1915 года 46-летний крестьянин заявил: «Говорят, наша Государыня передает письма германцам». В том же месяце мещанин города Шадринска рассказывал, что в комнате императрицы Александры Федоровны «при обыске» нашли телефон, связывавший ее с Германией, по которому государыня уведомляла немцев о расположении и количестве русских войск, следствием чего было занятие неприятелем Либавы 746 .
746
РГИА.
Некая жительница Петрограда сообщала в своем письме от 26 августа 1915 года: «А сколько ходит разных слухов. Один из последних слухов это то, что у Александры Федоровны оказался радиотелеграф, что случайно радиотелеграфная станция Петроградская перехватила Ее телеграмму в Германию. Хорошо то, что теперь все поняли, кто и как рушит Россию» 747 .
В слухах военного времени русские энергичные офицеры-контрразведчики, пытавшиеся обнаружить эту станцию и вышедшие на след шпионов, якобы в решающий момент были остановлены, и расследование-де было прекращено по указанию «верхов». Между тем в памфлетах революционного времени утверждалось, что известный юродивый Митя Коляба, имевший в свое время доступ в Царскосельский дворец, якобы собственными глазами видел таинственный радиотелеграфный «аппарат» 748 .
747
ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 1029. Л. 1228 – 1228 об.
748
Труфанов И. Тайны дома Романовых. М., 1917. С. 53, 128 – 131.
В существование «германской станции» в императорской резиденции верили даже высокопоставленные военные. Генерал В.И. Селивачев записал 7 марта 1917 года в своем дневнике: «Вчера одна сестра милосердия сообщила, что есть слух, будто из Царскосельского дворца от государыни шел кабель для разговоров с Берлином, по которому Вильгельм узнавал буквально все наши тайны. Страшно подумать о том, что это может быть правда – ведь какими жертвами платил народ за подобное предательство?!!» 749
749
Из дневника генерала В.И. Селивачева // Красный архив. 1925. Т. 2 (9). С. 110 – 111.
Иногда речь шла даже не о переговорах по радио, а о прямых телефонных разговорах Александры Федоровны с Вильгельмом II. Американский дипломат, основываясь на беседах с русскими представителями после революции, отмечал в своем дневнике 18 (31) марта 1917 года, что царица якобы имела личную телефонную связь с «Германским генеральным штабом», а также и поддерживала связь с Германией, пользуясь шведской дипломатической почтой 750 . Последнее утверждение, в известной степени отражавшее действительный факт переписки императрицы с немецкими родственниками через членов шведского королевского дома, подтверждало, казалось, и совсем невероятный слух о прямой тайной телефонной линии, якобы «соединявшей» Царское Село и Берлин.
750
Wright J. Butler. Witness to Revolution: The Russian Revolutionary Diary and Letters of J. Butler Wright / Ed. W. Th. Allison. Westport (Conn.); London, 2002. P. 61.
Представитель фонда Карнеги, прибывший в Россию вскоре после Февраля для подготовки экспертного обзора о положении дел в стране, также упомянул в своем отчете о пресловутой царскосельской радиостанции. Очевидно, эту информацию ему предоставили некие русские дипломаты, которые также утверждали, что по приказу императрицы было остановлено прекрасно подготовленное наступление русской армии 751 .
Этот сюжет стал устойчивым элементом исторической памяти, он даже прослеживается и в сочинениях некоторых советских школьников, которые писали, что царица «говорила по телефону с немцами» 752 .
751
Lange Ch. L. Russia, the Revolution and the War: An Account of a Visit to Petrograd and Helsingfors in March, 1917. Washington, D.C., 1917. P. 9.
752
Балашов Е.М. Школа в российском обществе 1917 – 1927 гг. С. 59.
После Февраля в императорских дворцах были проведены соответствующие обыски, которые, разумеется, не дали никаких результатов. Однако совершенно невероятные рисунки «радиотелеграфной станции» продолжали появляться в иллюстрированных журналах и на почтовых открытках, создавая яркие и запоминающиеся зрительные образы коварного предательства
В то же время слухам об «измене» искренне верили и видные русские политики, это влияло на их оценку ситуации и на принятие решений и до и после Февраля. Новый министр юстиции А.Ф. Керенский ориентировал Чрезвычайную следственную комиссию, созданную Временным правительством для расследования преступлений «старого режима», на поиск доказательств преступных связей Романовых с Германией, по-видимому, он сам какое-то время искренне верил этому обвинению. Известный адвокат Н.К. Муравьев, председатель этой комиссии, также первоначально был убежден в том, что император намеревался открыть фронт немцам, а царица передавала германскому кайзеру сведения о движении русских войск. Об этом же писала после Февраля и «солидная печать». Газета «Русская воля», например, сообщала, что царица и «немкин муж» в своем дворце свили «гнездо предательства и шпионажа». Некоторые интервью бывших великих князей после революции также весьма способствовали распространению этих слухов: «Я не раз спрашивал себя, не сообщница ли Вильгельма II бывшая императрица, но всякий раз я силился отогнать от себя эту страшную мысль», – заявил журналисту великий князь Кирилл Владимирович 753 . Подобный прозрачный намек близкого родственника царя мог прочитываться общественным мнением революционной страны как авторитетнейшее свидетельство, убедительно подтверждающее распространенную версию о «предательстве» бывшей царицы Александры Федоровны.
753
Knox A.W.F. With the Russian Army. P. 577; Columbia University Library. Bakhmetieff Archive. Raupakh Papers. Box 1 (Фон Майдель Е. Роман Романович фон Раупах. С. 40); Мельгунов С.П. Судьба императора Николая II после отречения. С. 68, 69, 146 – 147; Мэсси Р. Николай и Александра. М., 1992. С. 308 – 309.
Слухи о прогерманских симпатиях российской императрицы распространялись и в союзных странах, их высказывали некоторые официальные лица, в это искренне верили. Лорд Берти, британский посол во Франции, имевший собственных информаторов в России, писал в своем дневнике вскоре после Февраля о бывшей царице: «Она немка (Boche), не только по рождению, но и по своим чувствам. Она делала все, что могла, чтобы добиться взаимопонимания с Германией. Она считается преступницей, или преступной лунатичкой, а бывший император – преступником вследствие своей слабости и покорному следованию ее побуждениям». Подобные настроения были, по-видимому, распространены в союзных странах. Известный эсер А.А. Аргунов, возвращавшийся в 1917 году из эмиграции, вспоминал: «Французский чиновник в префектуре повторял, [вращая белыми белками]: “Нужно покончить с этой Алисой”» 754 . Дело происходило уже после ареста царицы, очевидно, упомянутый французский чиновник откровенно высказывал пожелание ее казни.
754
Cambridge University Library (CUL). Manuscript Room. Hardinge Papers. Vol. 31. P. 165 (Lord Bertie to Lord Hardinge); Columbia University Library. Bakhmetieff Archive. Kovarsky Papers. Box 1 (Аргунов А. Из прошлого. С. 38). Текст в квадратных скобках зачеркнут.
Царица не смогла стать популярной в России, хотя, как уже упоминалось, она и пыталась бороться за симпатии общественного мнения. Ее тактика репрезентации в целом была на редкость неудачной. Она не умела привлекать людей, даже тогда, когда хотела быть популярной, а порой, кажется, и намеренно не желала стараться понравиться представителям политической элиты страны. Но распространению слухов о германофильстве императрицы Александры Федоровны способствовали и некоторые необычайно неосторожные поступки, совершенные ею во время мирового конфликта.
В годы войны она продолжала поддерживать отношения со своими родственниками в Германии. В частности, она переписывалась со своим братом Эрнстом-Людвигом, великим герцогом Гессенским и Рейнским. Он посылал письма своим родственникам, членам шведской королевской семьи, которые и переправляли его послания в Россию. И другие письма из Германии также пересылались российской императрице шведской принцессой Маргаритой и королевой Швеции Викторией.
Эта опасная для авторитета царской семьи родственная переписка содержала не одни только семейные новости, порой в ней затрагивались весьма важные и деликатные политические проблемы. В частности, в апреле 1915 года царица получила письмо, в котором содержалось предложение обсудить условия прекращения войны (утверждалось, впрочем, что германский император не был осведомлен об этой инициативе) 755 .
755
The Complete Wartime Correspondence of Tsar Nicholas II. P. 119.