Трактир на Пятницкой. Агония. Вариант «Омега»

Леонов Николай

– Это как же? – спросил Пашка.

Серж постукивал по зубам пилочкой для ногтей, выражение его лица непрестанно менялось: то оно улыбалось, то хмурилось, то становилось неподвижным. Но злость и наслаждение своим превосходством и властью присутствовали на его лице при всех выражениях.

– Этот половой довольно тонкая штучка. Но не для меня, Павел, только не для меня. Я обратил на него внимание в первый же день. Уж больно он такой как надо: и прилизанный, и подобострастный, и жадный. Полный букет. После разговора с тобой я стал приглядываться

к половому внимательнее и заметил, что чем богаче и солиднее клиент, тем он подобострастнее, но тем он медленнее и хуже обслуживает. И наоборот, на рабочий люд он рычит, но обслуживает быстро и чаевых не берет. Это наблюдение легло первым камнем в здание моего умозаключения.

– Ты хитер, Серж, но, если хочешь, чтобы я тебя понял, ты говори нормально, – перебил его Пашка.

– Привыкай, – презрительно скривил губы Серж. – Но, как говорится, чем дальше в лес, тем больше дров. С каждым днем я все больше убеждался, а позавчера все окончательно встало на свои места. Ты знаешь, что позавчера в кабинетах произошел маленький эксцесс, и Свисток, – Серж перекрестился, – отправил к праотцам одного гражданина. Тело покойного положили на возок и, по местному обычаю, поручили половому спустить гражданина в канал.

– Что из этого? – спросил, не выдержав, Пашка. – Тарахтишь, тарахтишь, а о чем – не пойму.

– Гражданина этого рано утром хоронила красная милиция.

Серж откинулся на стуле и зевнул. Пашка, сопоставляя факты, молчал. Теперь рассказ Аленки ярко дополнял картину, нарисованную Сержем. Мимо с подносом пробежал Николай, и Пашка проводил его долгим взглядом. Вот оно как поворачивается. Смелый, видно, парень, раз на такое дело пошел и отвез тело своим, чтобы похоронили по-человечески. И совестливый, раз Аленку кормил чуть не месяц.

– Если ты классный вор, – Серж тряхнул Пашку за плечо и повернул к себе лицом, – если ты классный вор, Павел, – повторил он, – вытащи у полового из заднего кармана его блокнот. Сумеешь?

– Плевое дело. Но зачем?

– Вытащи, потом объясню. – Серж подтолкнул его со стула. – Ну?

– В заднике, говоришь! – Пашка встал, прикидывая, где лучше осуществить затею. – Сейчас нарисуем.

Он пошел в коридор и встал в самом узком месте, дожидаясь, когда побежит половой. Все произошло очень просто и не заняло и трех секунд. Николай вынырнул из-за угла с тяжелым подносом в руках, Пашка пьяно качнулся, чуть прижал полового к стене и взялся двумя пальцами за уголок блокнота. Половой извинился и юркнул на кухню, а блокнот остался у Пашки в руке.

– Держи, француз. – Пашка бросил блокнот на стол и принялся за недопитое вино.

– Так-так. – Загородившись горой грязной посуды, Серж листал блокнот. – «В», «ср», «р», «б», – бормотал он, потом хлопнул себя по колену. – Я так и знал. Имена, клички и приметы посетителей трактира. Выше среднего роста, блондин, вот что означают эти буквы. Теперь он никуда не денется.

Пашка понял, что своей ловкостью приговорил человека к смерти, и посмотрел на полового. Николай по-своему понял этот взгляд и, вытирая пот, подбежал.

– Что прикажете?

Пашка смотрел в курносое веснушчатое лицо. «Ровесники, наверное».

– Спасибо, ничего не надо, – сказал он, отводя глаза. – Что ты теперь собираешься делать, Серж?

– Как – что? – удивился Серж, и его флегматичность и спокойствие как рукой сняло. – Серому отдам. – Он хлопнул по блокноту. – Серый мне по пятьсот монет за голову обещал, считай, тысчонка уже в кармане. Тебе тоже причитается.

– По пятьсот за покойника? – тихо переспросил Пашка.

– Нюансы меня не касаются. Это дело Серого. – Серж потер руки. – Пошли в кабинеты, он, наверное, уже там.

– Иди, я сейчас. Расплатиться нужно. Половой может припереться в кабинет не вовремя, еще услышит чего, – сказал Пашка.

– Молодец, Павел, все в жизни бывает. – Серж встал, спрятал блокнот на груди и застегнул пуговицы. – Жду.

Пашка не мог понять, почему он принял такое решение, но, когда Николай оказался рядом, он громко сказал:

– Получи, – а, выкладывая на стол деньги, шепотом добавил: – Быстро сматывайся. Француз тебя расколол, сейчас докладывает Серому.

Николай сунул мелочь в карман, поклонился и сказал:

– Спасибо, Павел. – Он запнулся, окинул взглядом зал и попросил: – Вызови из кабинета Цыгана. Его тут одна дамочка спрашивает.

Пашка вытер пот. «Сорваться? Под землей найдут». С трудом поднялся и пошел в кабинеты.

Серый сидел, смотрел блокнот и слушал объяснения Сержа.

– Молодец, Пашка, чистая работа, – сказал он и кивнул на стул. – Садись.

– Недаром Америка, – блестя стальными зубами, протянул Валет.

Пашка медленно опустился на стул, вспомнил о просьбе полового и сказал:

– Цыган, топай в залу, тебя там какая-то мамзель спрашивает.

Цыган встал, тронул Сержа за плечо, задумчиво посмотрел на блокнот, который Серый держал в руках.

– Я рад, что ошибся, друг детства. Вдвоем нам будет легче, – сказал он и вышел.

Серый закрыл дрожащими пальцами блокнот.

– Хват, позови отца Василия. – Он опустил голову и прикрыл вздрагивающей ладонью глаза.

Когда отец Василий, перекрестившись, уселся на кончик стула, Серый медленно, смакуя каждое слово, объяснил ему ситуацию.

– Изведи из темницы душу мою, – забормотал старик, – но ведь письмецо я от свояка получил. – Он стал рыться в карманах.

– Пусть не ищет. – Серж самодовольно улыбнулся. – Детский мат поставил вам Климов. Попался ему на каком-то деле парень с этим письмом. Климов письмо в зубы своему рыжему помощнику, а парня того в тюрьму. Ясно?

– Ясно? – прорычал Серый.

– Сейчас пришлю Николашку, – засуетился хозяин, – отпустите ему грехи.

– Валет. – Серый показал на дверь.

Вернулся Цыган и сел в углу. Серж посмотрел на него, нахмурился и сказал: