Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
Игорь прижал ее к себе, покачивая, точно ребенка. Он поцеловал ее волосы.
– Женечка, мы с тобой уже давно вместе… Но все еще не обсудили окончательного шага. К чему мы идем?
– Ты о чем? – спросила Женя.
Она затихла на его плече. Она могла бы быть в его объятиях вечно – так спокойно, так надежно.
– Ты прекрасно знаешь, о чем, - с легкой досадой отозвался Игорь. – Ты подаешь мне надежды, которые все более укрепляются, но избегаешь серьезного разговора. Ты знаешь мои намерения относительно тебя. Хочешь ли ты стать моей женой?
Женя молчала.
Хочет
Если не он, то кто же? Если не сейчас, то когда?..
Но не будет ли это нечестно по отношению к Игорю?
– Игорь, ты мне очень нравишься, - прошептала Женя. Он крепче прижал ее к себе в ответ на эти слова, и она почувствовала вину. – Но я не знаю, так ли я люблю тебя, чтобы сделать тебя счастливым, - шепотом прибавила девушка. – Не знаю, что будет через месяц, два. Если мы обвенчаемся, ты ведь не согласишься расстаться…
– Конечно, нет! – возмущенно прервал ее жених. – Женя, ты слишком много сомневаешься, мучаешься мелочами. У тебя такая натура. Но мои намерения тверды! Ты согласна стать моей женой?
– Да, - тихо сказала Женя.
Игорь схватил ее руку и стал осыпать эту руку поцелуями, от пальцев до плеча.
– Женечка… Милая…
Она чуть не поддалась порыву отнять руку.
– Игорь, я согласна, но не знаю точно, когда, - быстро проговорила Женя. – Не торопи меня! Я должна решить!
– Конечно, Женя!
Жених прижал ее к себе и припал к ее губам, целуя ее почти до боли.
Потом так же крепко прижал свою избранницу к груди.
– Когда тебе будет угодно.
Она молчала. А в голове почему-то билась мысль: никогда.
Женя уже давно не могла ничего писать.
***
Василий работал уже почти неделю, и эта неделя прошла спокойно. Ничто не тревожило его: ни сплетники, ни собственные способности. Может быть, эти способности пропали после болезни?
Если так, то прекрасно.
Молодой человек даже подумывал, что мерзкая статья могла сослужить ему хорошую службу: самый тон ее подразумевал скорее житейскую непристойную историю, чем настоящий медиумизм. Да, теперь Василий думал, что целью журналиста, расставившего ему сети, было ниспровергнуть спиритические явления. Он мог бы помешать ему в этом, явившись в редакцию “Русского слова” и потребовав судебного разбирательства; мог бы дать пощечину этому Светочу… Но теперь Василию не хотелось вмешиваться в события. Он только поднимет шум вокруг своего имени. Большинство читателей и так этой заметке не поверит.
Если к прошлой статье еще прилагалась фотография, вещественное доказательство, то эта была голословной. И журналист порол слишком явную чушь. Нет, лучше не трогать его. Не лезть… в нужник.
Василий заметил даже, что в эту неделю никто больше не ломился к ним в дом. Разочаровались? Превосходно! Может быть, ему даже повезет и его забудут!
Он спокойно закончил работу в пятницу, сложив портфель. Василий собирался домой позже всех, и не спеша оделся, пользуясь своим одиночеством. На лице его даже появилась задумчивая улыбка.
Боже, как же это хорошо – быть нормальным человеком.
Он вышел на улицу не торопясь.
Василий так задумался, что не услышал, как его окликнули.
– Василий Исаевич! – повторил тот же женский голос. Он остановился с изумлением.
– Что вам угодно, сударыня?
Перед ним стояла красивая, роскошно одетая молодая женщина – блондинка с сияющими синими глазами. Он видел ее лицо, потому что она откинула длинную вуаль; а волосы видел, потому что она через мгновение сняла шляпу совсем.
– Кто вы? – с недоумением спросил Василий.
– Ваша вечная поклонница, - прошептала дама. – Боже! Как он прекрасен! Вы намного лучше, чем на этой гадкой фотографии!
Ничуть не стесняясь, она подняла руку и провела нежным пальчиком по щеке Василия. Он вздрогнул.
– Что вы делаете?
– Я знаю, вы не откажете мне, - прошептала дама. Она задыхалась, словно от волнения или страсти.
И вдруг закинула обе руки Василию на шею, так крепко обхватив его, что он от растерянности не смог вырваться.
– Суд…
– Вы мое божество, - прошептала графиня Шувалова и припала к его губам долгим поцелуем.
========== Глава 21 ==========
Губы у нее были сладкие, влажные и нежные, и графиня с торопливой жадностью пыталась раздвинуть ртом губы Василия, точно боясь, что сейчас вожделенный миг прервется. И в самом деле. Через несколько мгновений Василий оттолкнул даму, без жалости ударив ее в пышную грудь.
– Что вы себе позволяете?..
На лице его было изумление, смешанное с отвращением. На лице графини – тоже изумление и какое-то жалобное выражение.
– Господин медиум, - прошептала она, - я боготворю вас - поверьте мне… Вы даруете мне благоухание райских садов…
Василий усмехнулся.
– Охотно верю. И что же из этого?
Он поднял руку к губам, и только сделав над собою усилие, удержался от того, чтобы вытереть их. Графиня следила за ним неотрывно, и теперь на ее смазливом лице появилась какая-то детская обида. Несомненно, она не привыкла, чтобы к ее чарам проявляли такое равнодушие.
– Возможно, вы не догадываетесь о том, кто я, - прошептала она. – Но я очень богата и знатна. Я принадлежу к древнейшей дворянской фамилии, а муж мой еще знатнее меня.
– А, так вы замужем? – прервал ее Василий. – Кто вы? Баронесса? Графиня?
Отвращение на лице его при этих словах еще увеличилось – никакой титул не мог в его глазах перевесить измену супружескому долгу.
Прежде всего, со стороны женщины.
– Я графиня Шувалова, Анна Николаевна, - с видом оскорбленного достоинства сказала дама. – И я готова принести свое доброе имя в жертву вам. Только будьте благосклонны! Вы не знаете, чего мне это стоило, увидеть вас, - лицо графини вдруг исказилось, и она судорожно схватила за руку Василия, который от неожиданности не смог ей противостоять.