Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
– Василий Исаевич, мой муж – истинный Отелло! – зарыдала Анна Николаевна. – Узнав о новом чудотворце русской земли, я не могла с тех пор думать ни о чем другом, только о вас, денно и нощно! Я рвалась к вам, как птица из золотой клетки! Но мой муж не понимает запросов моей души!..
Графиня прижала руку Василия к губам, потом прижала его ладонь к своей щеке, с видом мучения и одновременно блаженства.
– Боже, я могла бы сейчас умереть, - прошептала она. На щеках ее блестели слезы. – Спасите меня…
–
– Да, да, вы правы, - быстро согласилась графиня. – Нам нужно где-нибудь уединиться. Только не откажите мне! Умоляю!..
Василий испугался, что эта сумасшедшая вот-вот забьется в конвульсиях прямо на улице. До сих пор такие женщины ему не встречались, за что молодой человек только сейчас горячо возблагодарил бога.
– Хорошо, Анна Николаевна, я согласен, - проговорил Василий. – Только нам нельзя идти по улице вместе. Назначьте место, куда я мог бы прийти для беседы с вами. Мы поговорим и расстанемся.
Графиня Шувалова кивнула. Сквозь слезы ее блеснула улыбка. Сейчас она была чудо как хороша – если бы не была малахольной.
– Вы возвращаете мне жизнь, - прошептала Анна Николаевна. – Господин медиум, приходите через пятнадцать минут в сквер. Это недалеко отсюда, вон…
Она показала рукой.
– Да, я знаю, - прервал ее Василий, досадуя все больше и больше. Он сознавал, что в обращении с этой нервной дамой следовало бы проявлять большую мягкость, но все сильнее нервничал сам, понимая, что отвязаться от нее будет очень непросто. – Я приду, ждите меня, ваше сиятельство.
Он поклонился и не мешкая направился прочь.
“Тысяча чертей, это заноза, от которой век не избавиться! Еще и муж у нее ревнивец! Господи, что делать?”
Графиня Шувалова смотрела Василию вслед, стоя там, где он ее оставил, точно совершенно лишилась своей воли. Губы ее шевелились, словно женщина шептала молитву. Казалось, что она молится медиуму.
Василий явился в сквер раньше графини – там было пусто. Снег почти стаял, обнажив землю, голые ветки сирени торчали вокруг. Они ничего не скрывали.
Молодой человек сел на скамью.
“Быть может, она не придет?”
Но долго питать надежду ему не пришлось – на дорожке показался силуэт светловолосой женщины в черном каракулевом пальто. На плечах ее покоилась черно-бурая лиса. Графиня была, несомненно, очень красивой и модной дамой.
Она несколько мгновений стояла в нерешительности – потом медленно направилась к медиуму, застенчиво склонив голову, точно девушка, идущая на первое свидание. Анна Николаевна приблизилась к Василию вплотную, так что чуть не коснулась его колен; на мгновение он ужаснулся, что эта дама вздумает стать перед ним на колени. Только не хватало получить свидетелей такой сцены!..
Но
Несколько мгновений между ними царило неловкое молчание – вернее, это Василий чувствовал неловкость и стыд, а дама, казалось, упивалась этими минутами. Взгляд ее скользил по его фигуре. Она словно все больше и больше светилась изнутри от присутствия своего идола.
Наконец Василий не выдержал.
– Чего вы хотите, ваше сиятельство?
Графиня вдруг подалась к нему, сложив руки; лицо ее просияло.
– Василий Исаевич, сделайте для меня чудо!
Он чуть было не расхохотался во весь голос; но удержался, вспомнив, с кем имеет дело. Василий прикусил язык чуть ли не до крови.
– Мадам, это невозможно, - сухо сказал он. – Позвольте откланяться.
Он чуть было не встал, но Анна Николаевна порывисто положила руку ему на колено.
– Вы обиделись на мой первоначальный порыв, - прошептала она. – Я больше не буду! Клянусь! Вы для меня святыня, которой я никогда не коснусь без вашего разрешения!
Рука ее при этом скользила по его колену, вверх и вниз. К своей величайшей досаде, Василий почувствовал, что его тело начинает предательски откликаться на эту ласку. Он быстро отстранился.
– Анна Николаевна, мои… способности не зависят от моей воли, - быстро и сухо сказал он, не глядя на бесстыдную даму – может быть, бесстыдную бессознательно. – Эти явления возникают самопроизвольно. Вы понимаете?
Василий взглянул на графиню. На лице ее застыли недоверие и обида.
– Вы меня не обманываете?
Он покачал головой.
Графиня судорожно вздохнула, почти всхлипнула. Сжала руки в перчатках.
Василий приготовился к истерике; он выругался про себя всеми известными словами. Но дама удержалась.
Она грустно склонила белокурую головку. Тут Василий обратил внимание, что шляпа ее с вуалью осталась где-то позади – должно быть, графиня ее потеряла и даже не вспомнила об этом.
“Вот навязалась на мою голову!..”
– Я понимаю, господин медиум, - печально и почти спокойно, как нормальные женщины, проговорила Анна Николаевна. – Ваш дар зависит от господа бога, и теперь ему было угодно его отнять.
Она вздохнула и благочестиво перекрестилась. Василию опять стало не по себе.
Графиня взглянула на него своими прекрасными синими глазами.
– Что ж, тогда у меня к вам будет еще одна смиренная просьба, - проговорила она. – Позвольте мне видеться с вами до тех пор, пока ваши способности не вернутся к вам, чтобы я могла наблюдать их. Вы согласны?
“Ни за что!” - чуть не выкрикнул Василий.
Но он удержался. Анна Николаевна была все равно, что мина.
– Мадам, я женатый человек, - сказал Василий. – А вы замужем. Вам не кажется, что мы оба ведем себя предосудительно?