Трансформация. Темный Мир
Шрифт:
С приходом в ее жизнь Звездного Шамана мир словно переродился и стал совсем другим, она каждой частичкой себя ощущала, что эти изменения навсегда, и возврат к старому миру уже невозможен. Как подсказывала ей наблюдательность, другие гурды тоже подцепили от Наставника эту очень заразную болезнь. «Как же Яр Темный называл это? Как-то очень красиво».
– Справедливость, во, - вспомнив, прошептала девочка, опять зацепившись мыслями за своего Наставника. «Какой же он умный, сильный и невероятный! Совершает немыслимое! И так легко, будто это и вовсе просто. Всегда беспокоится о слугах - не было ли им больно, всех одаривает!» Эйль задумалась; она, несмотря на свой возраст, неплохо
На ее вопрос: «А почему?» Уури ответил: «Вдруг Господин посчитает это бредом, да и меня самого словно что-то сдерживает. Как подумаю об этом - язык враз словно каменный». Прокрутив в голове и досконально вспомнив не только слова Уури, но и его движения и мимику, Эйль встревожилась. Что-то здесь было не так, неправильно. Чтобы гурд не выполнил просьбу Сушеного - в это как-то даже не верилось. На этот раз она вскочила с постели с мыслью: «нужно что-то делать». Лучшая подруга бессонницы быстро сформулировала:
«Прежде всего, успокоиться, четко сформулировать свои мысли и идти к Отцу». Она быстро оделась и выскочила из шатра в сумрак, сразу определив, что до восхода Черного главаря осталось примерно два-три часа, и тут с удивлением услышала тихие, какие-то успокаивающие слова в голове.
«Не спеши, егоза, посмотри налево. Видишь сияющий куст Омереси, тот, что белый?» Эйль энергично закивала, почему-то этому она поверила сразу. «Иди к нему и не бойся, нужно поговорить», - продолжил все тот же приятный голосок.
Гурдчанка, готовая ко всему, зашла за указанный куст и увидела Сушеного. Судя по описанию, это мог быть только он. Небольшой, совсем древний старик, на вид и не живой вовсе, словно усохшее в пустыне дерево, но с очень ясными светящимися глазами. Божество сидело на толстой изогнутой лиане и по-детски болтало задними лапами, при этом лукаво лыбясь и с хитрющим прищуром рассматривая девочку. Бог Шутник небрежно махнул лапой, и рядом с ним из земли выросла и изогнулась (видимо, чтобы расположиться на ней было удобнее) еще одна лиана. Божок молча указал, мол, давай, располагайся, не стой столбом. Эйль присела - куда деваться, от бога не побегаешь.
– Ну и молодец, что не боишься, - уже вслух прохрипел Сушенный, с оскалом зыркая на девочку.
– Знаешь, ты правильно выбрала себе Наставника, а главное, вовремя. Возможно, нам проведение, что бывает нечасто, послало более выигрышный ход - понимаешь, сказочно любим системой этот наш Звездный мальчик, то бишь, шаман, - и говоривший потешно
– Если коротко...
– Он к чему-то словно прислушался.
– Извини, придется совсем коротко. У тебя, девочка, один выбор и одно дело.
Эйль поспешно кивнула, кто же будет спорить с богом.
– Я готова, - она, к своему удивлению, и сама чувствовала, что нужно спешить. А явно довольный Сушеный быстро продолжил:
– У твоего Наставника впереди трудности, можно сказать, почти непреодолимые. Ты готова последовать за ним и разделить его участь? Могу лишь дополнить, что этот мальчик, возможно, единственный шанс нашего народа на возрождение.
Эйль даже как-то разозлилась, сказав громко и с подростковым вызовом:
– Я уже дала клятву и никогда ни откажусь от нее!
Бог портальшиков зашипел.
– Да тихо ты, знаю я, знаю, оглашенная. Вот, бери.
– И он протянул девочке небольшой плоский металлический квадратик.
– Что это такое?
– спросила та, осторожно взяв это непонятное подношение, сразу стараясь прочитать характеристики мелкого предмета. Оценочный результат получился нулевой, ничего она не увидела, кроме каких-то сложных и непонятных знаков, и разочарование отразилось на ее мордочке. Сушеный, вероятно, предвидя такой результат, заговорил раньше, чем она смогла сформулировать вопрос.
– Не печалься, ты пока слаба для определения таких артефактов, это «Якорь Попутчиков». Видишь единственный цветной символ в центре пластинки? Представь себе образно и по возможности с большим желанием и усердием, как ты палочкой для черчения выписываешь точно такой же, повторяя все его контуры.
– Что за...
Эйль едва не вскрикнула: у нее получилось с первого раза, и в пластине открылись пять углублений. Было удивительно наблюдать сантиметровые в глубину ячейки на пластине толщиной не более пяти миллиметров.
– Теперь слушай внимательно, девочка. В эти выемки положишь фрагменты своего тела или продукты жизнедеятельности организма: хоть слюну, слезу или, на худой конец, мочу. Но лучше шерсть или кусочки когтей. Фрагменты всех трех малышей скрадов тоже размести в свободные ячейки, потом закрой артефакт так же, как и открывала, и осторожно коснись им своего Наставника. Артефакт сам найдет способ, как ему спрятаться и закрепиться. Смотри, не коснись кого-нибудь другого. Понятно?
– Эйль кивнула.
– Повтори, - приказал божок, и девочка почти скороговоркой дословно пересказала напутствие бога портальщиков. Сушеный удовлетворенно хлопнул в ладоши и очень серьезно и сурово сказал:
– А теперь дело. Если ты сейчас побежишь к палатке этого перемороженного северянина Уури, то еще успеешь его спасти. И пусть почистит свои карманы. У него там столько всего ненужного и опасного понапихано, просто ужас какой-то. Пусть впредь будет осмотрительней, наивных простаков и без него хватает, а про мою просьбу и послание пусть забудет, у нас теперь есть получше вариант.
– И он как-то многозначительно посмотрел на девочку. Эйль, подумала, что все, говорильня кончилась, и рванулась с места, но не тут-то было, она словно примерзла к этой злосчастной лиане. Сушенный скривился.
– Не дергайся ты, дослушай, потом рваться будешь, - еще более сурово продолжил он скрипящим голосом.
– Да, и сами этого не делайте, попросите нашего волшебного мальчишку, он справится. Ну давай, девочка, нескоро увидимся, беги, моя хорошая.