Транссиб
Шрифт:
Как писать о рабочих братьях и сестрах правдиво и красиво? Как восхвалить их труд и судьбу необидно? Как увидеть ткань их души и тела воедино в труде простом и мускульном?
Человек
Тот, кто слышит песнь доменной печи, тот понимает лязгание дороги железных путей, как брата и сестру. Ежечасный порядок дня только как тяжелый труд?
Все, что видно глазу, все хорошее для нас творит и рабочий человек с простым лицом для вечности нашей.
Только в нас оценка их труда, только в нас единство и разъединения, обьятия и приязнь, только в нас, как летит планета, как играет природа и все остальное.
Все подбираются с поэтическим слогом к работникам, все знают, что работники – Божьи птахи, без возраста, накоплений, багажа семейных тайн и болезней, идущие вместе по воззванию даже за землю. Их все ждут одинаково, потому что в них развитие и возможности.
Работники владеют мощным словом и раскрытой жизнью – вместе с ними улыбаются и радуются произведения их рук.
Я могу перечислить все, начиная с железной дороги, но не стану, так как вся мощь и правда жизни говорит лучше за них.
Так что все книги стихов и поэм шагают вместе со мной, с тобой и с работниками. Все возможности, намеки и судьбы – через нас.
Пусть названия заводов, станций, месторождений не совпадают с ритмом строк, попадают они в кровь, в энергию, в желания народа.
Ночной поезд, люди, огни и шум станций шлют вам, промышленные горы и шахты, сигнальные огни тепла и приязни. В тормозках шахтерских, в куске камня от гранита все равно видна народная солидарность.
Песнь раскрытой ладони
Ладони, полные людьми разных профессий, детьми и разными посадками, радостные от полновесных трудов изо дня в день ради дня.
Выловленные рыбы, смеющиеся от счастья преодоленного дня, из морей, океанов вернувшиеся живыми сыновья, сестры, братья.
Сильные руки лесорубов. Слышно, как кричат пилорамы? Запахом смолы пропитаны даже новорожденные дети в близлежащих лесах и полянах.
Как пекарь перекатывает с ладони на ладонь заново, как в первый раз, сотворенный хлеб, белый и черный, в едином восторге все кричат: «Мне, мне!»
Машинист бойкий, без возраста и уныния, с радостным томлением мчится без препон и преград все вперед и вперед. И ладони его – лишь продолжение мчащейся огненной энергии на просторы.
Доктор, чьи золотые ладони для жизни, радость оживших, разорванных, улетающих дыханий в пространства, радость от спасенных жизней, полнокровная улыбка благодарности,
Быстрее стихии огня бегут спасатели, быстрее огня, воды и ветра смыкаются и размыкаются ладони, хаос и встречный ветер не колышат их стройные ряды, они сами, как большие ветры накрывают все смерчи и беды.
Разгадать и рассеять тьму, глотать и выплюнуть ее из мрачных глубин. Те, кому судьбой предназначено быть светящимся огнем в союзе жизни и богатства для страны – ладони шахтеров.
Ладони бездельников, их множество, они, как миры разных категорий, о них поются песни, и все музы отдохновения обеспечены работой.
Хлебороб, пахарь, тракторист, кочегар, доильщик скотов разноголовых и все те, чьи ладони наточены, сосчитаны и вытащены в светлый рай многоликих рук только как труды. У них нет лица для документальной биографии, их знают только добрые соседи и близкие.
Страна и эпоха, люди и народ, как шпалы, как большие корабли, взлетающие ввысь невиданные сооружения, люди, повернувшие вспять свое время, молодость, кровь разных краев – только так живет материальный мир раскрытых ладоней.
В песне раскрытых ладоней нет ни слова огорчения.
В песне раскрытых ладоней нет ни слова о величии красивых профессий.
В песне раскрытых ладоней нет и утомительного перечисления всевозможных умений.
Песня эта коротка, как короток самый быстрый перегон.
Спеши, лети, мой поезд, разворачивай себя всеми рельсами и шпалами – и увижу я много всего, о чем в прошлые разы не упоминала.
В защищенной красоте, в тепле и прохладе вагона я вижу, как ненастье и дожди бьют животных и растений.
Где-то в лесных впадинах, в темнинах, где шикуют грибы втайне, неведомый мне лесной зверь слышит крик поезда – лишь трепет засохшей коры ему свидетель.
Насыщенная, плотная, молчаливо-говорящая природа пахнет, как густой бульон из кореньев, сказок, своих собственных тайн – невозмутимой природе наши знания о ней только как звуки со стороны.
Вот выскочили зайчата, промелькнули в защитную чащу вслед за матерью, как драгоценные бусинки из еще одного ожерелья тайги.
Лесные лилии на развитых и загорелых ногах – новый сорт цветов, мускулистых и неприхотливых. Много мужественной красоты и неожиданно нежный окрас зева у горловины внутри.
Со всеми листьями, травами и цветами, райскими птицами, со всеми внутренностями я – и мелочь, и величина, природный, радостный человек, проходящий, как невиданный свет среди всех остальных соцветий.
Каждый человек может сказать своему собрату: «Вы – нечто хорошее, что стали еще лучше благодаря мне». Так и я говорю: «Вы – лучше, потому что я рядом».
Отраженный свет, спущенный с распахнутых ослепительных пространств, как из ничего, сотворил и творит все. Знают об этом дети, познавшие первые буквы из ничего, образовавшиеся отраженные звуки, слова, предложения.