Требуется няня с проживанием

Чернявская Юлия

И то потому, что помогали маме все. Кроме меня. Я в то время устроилась на работу. Но деньги были важнее лишней пары рук.

— Значит, завтра сходим на рынок, — вынесла вердикт мама.

— На рынок? А что нам надо на рынке? — раздалось от входа.

Я медленно пересекла гостиную.

— Папа, я вернулась.

— Лорена!

Отец развел в стороны руки, и я почти сразу оказалась в его крепких объятиях. Да, теперь я точно дома. Вся семья рядом. Значит, как бы тяжело мне ни было сейчас, вместе мы преодолеем все. Да, частичка моего сердца осталась рядом с маленьким Винченцо, но есть два других малыша, которым я тоже нужна, точно также как они нужны

мне. А еще тройняшки, братья и мои родители. И, кто знает, может быть в этом городе я встречу мужчину, который поможет забыть мне некроманта Кристофа Дарвена. Аристократа, предложение которого лестно, но принять которое я не готова.

— Дочка, я очень рад, что ты снова с нами, — произнес отец, отпуская меня, — но мне надо вернуться на работу. Не думаю, что мой начальник одобрит, если его сотрудники будут задерживаться после обеда, а то и вовсе забывать о своих обязанностях.

— Отцу помогли найти хорошее место в банке, — улыбнулась мама.

— Ну, прям так и хорошее, — по лицу было видно, что он все равно доволен. — Пока просто подготавливаю чистовики договоров и веду книги по совершенным сделкам. Но есть шансы, что скоро меня повысят.

Я с трудом сдержалась, чтобы не присвистнуть. Место было не просто хорошим, а шикарным. У отца красивый почерк, поэтому его взяли. А работа в банке сама по себе хороший шанс продвинуться выше. Это не лавка полуграмотного бакалейщика, который в уме считает чуть не миллионами, а записать цифры не умеет. Сегодня ты писец, завтра тебе доверяют простые сделки, потом ставят во главе небольшого отдела. Постепенно можно стать одним из руководителей. Один огромный минус — все это дело не пары лет, а отец уже в возрасте. Хорошо то, что у нас теперь достаточно денег, чтобы я могла какое-то время не искать новое место.

Долго думать мне не дали. Мама быстро скомандовала старшим освобождать стол, а я и тройняшки помогали накрывать на стол. Пока младшие носили тарелки, столовые приборы, салфетки и прочие мелочи, мне доверили более тяжелые тарелки с салатом, хлебом, соленьями. Я успела отметить и то, что продукты стали много лучше, да и само количество всего на столе увеличилось. Не в последнюю очередь за счет тех вещей, которые раньше мы почти не покупали, поскольку они не относились к необходимым. Изменилась и посуда. До этого мама предпочитала самые простые тарелки, не самого хорошего качества. Бились они часто, но купить что-то дороже у нас не было возможности. Сейчас же стол украшал хороший сервиз. Понятно, не дорогой, до таких произведений искусства на сто персон нам еще очень далеко. Да и нет такой необходимости. Но мы с Кристофом пользовались примерно такой посудой, когда изображали семейную чету Тан.

При мысли о некроманте сердце кольнуло, и я поскорее переключилась на другие вещи. Например, на мысли о том, что мое участие в авантюре позволило семье снова жить хорошо. Как когда-то давно. Когда только родился второй брат, а о тройняшках никто и не думал. Тогда у отца было очень хорошее место в лавке одного купца. Но купец разорился, люди вынуждены были искать работу. И как-то так получилось, что именно папе не получилось устроиться на схожее место. Может, потому что работу искало два десятка человек, а вакансий оказалось в два раза меньше. А может потому, что нужны были люди, умеющие получить одну сумму, в ведомостях указать несколько меньшую, а когда приходит налоговый сборщик, еще и убытки изобразить. Не все такое умеют.

За столом я предпочла расспрашивать родственников, как они переезжали, как обустраивались. Мама сначала нахмурилась и посмотрела на меня, но я тихонько кивнула ей, она в ответ наклонила голову, и на этом молчаливый диалог закончился. Я расскажу ей все, но потом, когда не будет рядом лишних свидетелей. И уже после мы решим, стоит ли рассказывать остальным правду, или ограничиться краткой версией, что я была няней малыша, и только иногда выбиралась в город. Почему-то мне казалось, что историю о том, как мне пришлось изображать леди, лучше оставить при себе.

После обеда отец отправился обратно на работу, братья принялись за уроки, а я попросила тройняшек показать мне дом. Они радостно бегали вокруг меня и рассказывали о переезде, ремонте, покупках всего необходимого, словно я не слушала рассказа родителей. И в их историях выходило, что основные решения принимали именно они. Я не возражала, только улыбалась, смеялась, и ахала там, где это требовалось. В итоге все остались довольны, а я еще узнала, где чьи комнаты расположены.

На рынок получилось сходить только через несколько дней. Сначала у одной из двойняшек стали резаться очередные зубки, в итоге мы с мамой по очереди нянчились с малышом. Как только все прошло, ее сестра тоже решила обзавестись новым зубом. И все началось сначала. Тройняшки почти все время проводили на дворе, утаскивая с собой второго малыша, иначе мы вынуждены были слушать плач сразу двоих. Вечером к нам присоединялись мальчишки, вернувшиеся из школы. Правда, мама гнала их делать уроки, но они умудрялись одновременно учить и укачивать плачущую сестренку. Что самое интересное, именно на руках старших братьев малышки быстро успокаивались, давая нам с мамой отдохнуть.

Так что самое дальнее, куда я выбиралась — парк в конце улицы, где гуляла с одной из младших и тройняшками. Братья обещали, как только представится возможность, они непременно покажут мне город, напоят самым вкусным шоколадом с нежнейшими пирожными, отведут на концерт духового оркестра в городском саду, сводят в оранжерею, питомник с диковинными животными и много чего еще. Я только улыбалась. Наша жизнь изменилась настолько, что было сложно поверить. То, что раньше считалось чем-то фантастическим, стало нормой. Раньше единственным развлечением у нас было посмотреть на представление на часовой башне в полдень. Сейчас список значительно расширился. Наверное, этого не оценили только двойняшки, и то в силу возраста.

— Наверное, мне стоит в конце месяца поискать новое место, — мы с мамой сидели в саду. Братья увели младших гулять, а мы только покачивали коляски. — Как-то неудобно сидеть на шее у вас с папой.

— Ты что, дочка, — от неожиданности мама чуть не выронила спицы. — Отец так надеялся, что ты хоть годик отдохнешь, поможешь мне с девочками. У нас сейчас денег больше, чем необходимо. Этот маркиз не скупился, говорил, дело государственной важности, плата за молчание.

— Ну да, — вздохнула. — Но мне бы хотелось устроиться куда-нибудь.

— Что-то случилось, — мама не спрашивала. Это было утверждение. Она внимательно посмотрела на меня, после чего выдала еще одно. — И что-то не случилось. Рассказывай.

— Да нечего рассказывать, — я провела ладонями по лицу, словно смывая печаль. — Если опустить все то, что попадает под категорию секретного, то не случилось ровным счетом ничего. Один поцелуй и ночь, когда мы просто спали. Потом я отдала малыша его новой няне, вышла из номера и закрыла за собой дверь.

Даже не заплакала. Лишь немного пощипало в носу. Видимо, выплакала все в дороге. И хорошо. Не хотелось бы объяснять папе и братьям, почему у меня опухшие глаза и красный нос.