Трефовый валет
Шрифт:
Клубные расходы сильно превышали доходы, но эта трата того стоила.
Маленькая группа остановилась сначала в конторе мистера Берквиста, где у него лежали наготове пространные, законно обоснованные документы – ответ на записку Джека. Судебный приказ грозил издателям, типографам, редактору и репортерам скандального листка страшными последствиями. Поверенный также предъявил копии метрики Харриет, так называемое завещание Хилдебранда и предложил миссис Крандалл сопровождать Элли в качестве компаньонки.
Джек ехал верхом рядом с каретой, на случай, если кто-то их увидит, –
Кучер Джеймс знал дорогу. Так и должно было быть – поскольку он возил кэпа Джека туда, где живет Рашель Пуатье, и не один раз. Элли старалась не думать об этом. И о поцелуе тоже. Или о том, как хорош собой был Джек, сидевший верхом на лошади без всяких усилий, точно некий бог, если только языческие боги ездили верхом. Нужно будет это проверить – когда она не будет думать о своем деде, о газете или о человеке, поцеловавшем ее.
Утром ни она, ни Джек не упомянули о том, что произошло между ними вчера ночью. Они говорили о пожаре, конечно, о новых сторожах, о неубедительном докладе мистера Рорка с Боу-стрит и о расторопности мистера Берквиста. О личных делах они, слава Богу, не говорили. Элли думала, что она умрет от стыда, если он вздумает извиняться, или от потрясения, если он решит сделать ей предложение. Но вышло так, что она оказалась просто униженной. Харриет, кажется, забыла об их объятиях, если вообще что-то заметила, а капитан настолько привык к таким вещам, что у него вполне могло все это вылететь из головы. Элли тоже велела себе спрятать случившееся в дальних закоулках памяти.
– Как вы себя чувствуете, милочка? – спросила миссис Крандалл, когда Элли принялась обмахиваться шляпкой. – Вы не заболели?
– Нет, благодарю вас.
Просто легкий приступ лунатизма, от которого она оправится так же быстро, как Харриет от своего несварения. Элли решительно надела шляпу, прикрыв туго стянутые волосы, проверила, аккуратно ли завязаны ленты у Харриет, а когда они подъехали к дому, где помещалась редакция, вышла из кареты, не приняв руки капитана.
Среди хаоса, царившего в маленькой конторе, они увидели двух человек – юнца в кожаном переднике, с пальцами в чернильных пятнах, и человека постарше, с желтыми от табака зубами. Джек подошел к тому, что постарше, некоему Генри Хэпворту, сидевшему за письменным столом. Только один стул стоял перед редактором, так что все остались стоять.
– Мы пришли по поводу статьи, которая появилась в вашей… вашей газете вчера. – Джек остановил себя прежде, чем назвал «Лондонский наблюдатель» скандальной газетенкой. Конечно, именно такой она и была, и почти все новости, появляющиеся в ней, были либо непристойными, либо сенсационными. Правда была так же неведома страницам этой газеты, как язык хинди.
Джек положил свою визитную карточку на письменный стол.
Хэпворт прочел ее, потом посмотрел на Элли, Харриет и миссис Крандалл, которые столпились на маленькой площадке между рулонами газетной бумаги и типографским оборудованием.
– А, та статья. Пользуется большим успехом, да-да. Пришлось сделать допечатку тиража. Мы неплохо заработали на ней, да-да, ведь мы продали другим газетенкам право
А Джек-то удивлялся, как могла эта история в одно и то же время появиться в разных газетах.
– Вы продали эту информацию другим репортерам?
– Джентльменское соглашение, знаете ли.
– Джентльмены не занимаются клеветой, – сказал Джек.
Элли подошла ближе, прежде чем Джек и издатель могли начать осыпать друг друга оскорблениями.
– Эта история лжива, сэр, и мы пришли, чтобы потребовать опровержения.
Издатель пошуршал бумагами, прежде чем нашел вчерашний номер.
– А вы, случайно, не мисс Эллисон Силвер, непризнанная внучка маркиза Монтфорда, а?
Элли сделала небрежный реверанс.
– Я не имела удовольствия встречаться со своим дедом, но я действительно дочь его единственной дочери. Я также являюсь – точнее, являлась – преподавателем в школе для девочек миссис Семпл, где училась до недавнего времени мисс Харриет Хилдебранд. – Элли вытащила вперед Харриет и заставила ее тоже сделать реверанс. – В настоящее время я состою в гувернантках при этом ребенке, пока не будут сделаны другие распоряжения.
Джек положил на стол свидетельство о крещении Харриет. Элли положила рядом с ним свою рекомендацию из школы.
Издатель, который был одновременно редактором, репортером и разносчиком газет, посмотрел на документы, потом на Джека.
– Нельзя же верить всему, что читаешь.
Джек фыркнул.
– Особенно в ваших газетах. Но вы сами видите, что мисс Силвер не похожа на особу легкого поведения. Ваш рассказ со всеми этими необоснованными заявлениями опорочил ее репутацию – и мою, конечно, тоже, – не говоря уже о том, что он бросил тень сомнения на законность происхождения бедной невинной сиротки.
Бедная невинная сиротка занималась тем, что рассыпала целый поднос с набором, уже готовым для печатания завтрашнего номера.
– Внешность тоже бывает обманчива, – не уступал издатель. – Шекспир пользовался только мужчинами-актерами, как вы знаете. Это не делало его Джульетту настоящей леди.
Джек сунул под тонкий нос этого типа остальные документы Берквиста.
– Здесь сказано, что вы обязаны напечатать опровержение; либо вас ждет судебное преследование. Отец мисс Харриет Хилдебранд погиб на поле боя. Я ее опекун. Мисс Силвер – ее гувернантка. Это проще простого. Напишите в завтрашний выпуск один параграф, сообщающий об этих фактах, и скандал утихнет.
– Не знаю. – Хэпворт притворился, что думает. – Следующий выпуск уже набран. Внести поправку стоит денег.
Элли решила не упоминать о том, что поправки уже были внесены – набор завтрашнего выпуска «Лондонского наблюдателя» лежал на полу и походил на беспорядочную груду.
Однако Джек спросил:
– Сколько будет стоить внести новый параграф?
– Вы ведь не собираетесь заплатить ему за опровержение лжи? – Элли была в ужасе от самой этой идеи. Это все равно что платить лжесвидетелю за то, что он совершил преступление своим лжесвидетельством. Джек, чего доброго, предложит награду тому, кто развел огонь за то, что тот не сжег весь дом дотла.