Третье Тысячелетие
Шрифт:
И вообще, будет ли этично согласно нормам общества третьего тысячелетия предоставлять решение такого вопроса, как создание новой личности, всего двум людям — родителям, сколь бы они ни были возвышенны в интеллектуальном и моральном отношении? Без участия самого заинтересованного!
Но как может быть опрошен человек, который еще не родился, который не существует?
Спустя тысячу лет для науки и техники вряд ли представит трудность создать искусственную модель (электронно-кибернетическую, биологическую или какую-либо еще более совершенную) будущей личности, модель, соответствующую проектируемой генетической структуре, начиненную полнейшей, подробнейшей информацией о том мире, где мы живем, и его
Главный социально-этический феномен, укоренившийся в нас за десятки миллионов лет (связь: родители — дети), распадется, потеряет смысл еще в первые века следующего тысячелетия. Заботы о надзоре и воспитании новых поколений возьмет на себя общество. Естественно, что столь ответственная задача будет решаться специализированными органами, а не останется предметом неквалифицированных, любительских забот родителей. Но эта древнейшая связь, в основе которой лежит продолжение вида, поблекнет и как эмоциональная категория. С усовершенствованием личности все больше станут исчезать эгоизм, культ «моего», включая и «мой ребенок». А с другой стороны, «чужое» будет все более становиться «своим». Человек третьего тысячелетия будет любить всех детей как своих, подобно тому как всех своих собратьев по миру он будет любить как самого себя. Сегодня это, возможно, звучит несколько странно, невероятно., но это одна из самых маленьких странностей, самых маленьких невероятностей в диковинном мире будущего.
Когда древнейшая проблема «отцов и детей» отомрет, на ее месте возникнет много иных. К примеру, проблема множественности личности. Для нас понятие «личность» есть синоним индивидуальности — она может быть серой, убогой и все же уникальной, хотя бы по отпечаткам пальцев. А когда генотехника начнет создавать людей согласно заданной программе, не останется препятствий, чтобы реализовать личность в количествах больших, чем один экземпляр. Каковы же будут взаимоотношения между этими своеобразными «двойниками», каково будет их отношение к остальным, каким останется индивидуальное самосознание? Будут ли они ощущать себя «серийной продукцией» или их ансамбли породят некую новую, более высокую, коллективную индивидуальность?
И другая разновидность социальной связи также потерпит коренные изменения. На заре истории еще примитивнейшие общественные формации (даже на уровне стада) были образованы как иерархические структуры, в которых одни индивиды властвовали над другими, используя все доступные им формы насилия. Третье тысячелетие замечательно будет тем, что ликвидирует и это социальное явление. Человек перестанет проявлять власть над подобными себе, поскольку он полностью овладеет природой и никакая другая власть ему не будет уже нужна.
Бессчетное множество проблем ставит перед нами грядущее тысячелетие, но еще об одной нельзя не упомянуть: новая социально-этическая связь — человек и мыслящий робот. Термин «машина» здесь не употреблен не потому, что он звучит грубо, опрощенно, металлически, но и потому, что, вероятно, совершеннейшими помощниками человека станут биороботы. Гомо футурус будет любить эти странные творения своих рук сильней, чем любит ныне собак, будет испытывать к ним чувства, какие он испытывает
Впрочем, и эту проблему оставим решать людям будущего. Поскольку и автору и читателю ясно, что нынче никто из нас не в состоянии предугадать, что станется с миром через тысячу лет, а все сказанное до сих пор было не более чем попыткой методами научной фантастики ощутить аромат тех плодов, которые (усилиями научно-технической революции) взрастут на диковинном древе следующего тысячелетия.
БОЛГАРСКАЯ ФАНТАСТИКА В РУССКИХ ПЕРЕВОДАХ
(Краткая библиография книг и книжных публикаций)
Развитие фантастики в национальных литературах социалистических стран во второй половине XX века — явление закономерное. Оно связано и с развитием научно-технического прогресса, оказывающего заметное влияние на искусство и литературу, и с торжеством гуманистических идеалов в лагере социализма, и еще со многими факторами. Этот процесс характерен и для болгарской фантастики, возраст которой условно можно определить историко-литературными явлениями последних 20 лет.
Вместе с тем нельзя забывать о том, что национальная фантастика всегда уходит корнями в историю национальной литературы, в национальный фольклор, сколь спорадическими фактами ни исчерпывалось бы подобное проявление. Для Болгарии, страны с богатыми фольклорными традициями, это замечание также естественно. Ведь еще в 30-е годы получили известность фантастические романы Димитра Георгиева и Здравко Среброва, а в 40-х годах обращались к фантастике такие крупные болгарские писатели, как Елин-Пелин и Светослав Минков. Их произведения уже наделены были всеми исходными элементами современной фантастики — будь то традиционная научная фантастика, сказочно-приключенческая, адресованная детям, или остросатирическая…
Развитие фантастики в мировой литературе, и в первую очередь в советской, оказало заметное влияние на болгарскую фантастику, активизировало творческую и издательскую деятельность в этой области. Книги советских и зарубежных авторов чаще стали издаваться на болгарском языке. Молодежные журналы отдавали фантастике свои страницы. Читательский интерес к жанру способствовал выявлению национальных дарований.
Тут можно вспомнить и такой славный факт в истории интернациональных связей фантастики социалистических стран, как проведение в 1962 году международного конкурса на лучший научно-фантастический рассказ. Конкурс, объявленный научно-популярными Журналами семи социалистических стран, не только выявил в Болгарии имена талантливой молодежи, но невольно способствовал дальнейшему развитию национальной фантастики. Именно в этот период пришли в фантастику Димитр Пеев, Иван Вылчев, Васил Райков и другие. С тех пор отряд болгарских фантастов заметно пополнился. Ныне примерно около 20 профессиональных и непрофессиональных писателей работают в жанре научной фантастики.
В их произведениях мы найдем весь разнообразный спектр современной фантастики с ее вечными и новыми темами, проблемами, идеями, конфликтами и героями. Ярким свидетельством зрелости и разнообразия современной болгарской фантастики служит и настоящий сборник.
В современной Болгарии фантастика часто появляется на страницах таких молодежных журналов, как «Наука и техника за младежта», «Пламык», «Космос» и др. Немало фантастических книг болгарских и зарубежных фантастов выпускают ежегодно болгарские издательства, в частности «Народна младеж» и Профиздат. Книги болгарских фантастов выходили на русском языке специально для советских читателей, переводились для различных изданий и в нашей стране.