Третье яблоко Ньютона
Шрифт:
Иван приехал, сразу стало теплее. Он провел стационарный Интернет, привез из «Икеи» какие-то плашки, планки, бог знает что и сварганил подобие полуоткрытого шкафа, потому что московский гардероб Вари с его приездом утроился. Утеплил окна, разобрал бумаги, синхронизировал ее электронную почту с почтой Ирины, чтобы им было легче работать. Вместе с Костей съездил в Домодедово, растаможил и привез домой барахло, которое не смог увезти на себе. Нашел и для него какое-то место в квартире. По вечерам готовил вкусненькие супчики, запекал баранину в духовке. Пару раз они сходили с оставшимися друзьями в ресторан. Какое-то подобие жизни возвращалось. Варе так не хотелось, чтобы Иван уезжал! Как только он ее оставит, эти морозные джунгли снова обступят ее со всех сторон. Мэтью задерживался, его офис напортачил с
Иван уехал. Варя проводила его до двери рано утром и пошла в ванную принять душ. В ванной было темно. Она посмотрела на раковину, не успев включить свет, и вдруг почувствовала, как закружилась голова. Варя ухватилась за края раковины обеими руками. «Этого не может быть. Это все происходит не со мной. Просто не может быть, чтобы это была я. Меня подозревают в отмывании денег, я, Варя, теперь не международный банкир, а уголовник. Так думают все. Рольф, его баба, все лондонские коллеги. А я стою в темной ванной и пытаюсь не сойти с ума». Варя зажгла свет в ванной, разделась и встала под душ. Вода согревала тело, это было приятно, отвлекало. Хотелось стоять под душем и никуда никогда не вылезать. Так, ей сегодня надо обязательно дописать статью в журнал, а потом уговорить Павла сделать красивые фотографии его дома в Бруклине и смотаться к отцу в выходные, чтобы сделать фотографии их обновленного вашингтонского дома. Снимки лондонской квартиры у нее есть. Это все пойдет в статью. Завтра надо перевести Мэтью деньги за февраль. Еще надо уговорить Ленку достроить наконец квартиру, которую она как купила три года назад, так та и стоит. Ни жить там никто не живет, ни сдать нельзя. Ей самой надо взяться за отделку, все равно Ленка совершенно безрукая и делать ничего не будет. Еще можно всех приятельниц из глянца обзвонить, может, для нее найдутся там какие-то переводы. Можно еще уроки английского давать. А вообще-то и немецкого. Но это уже перебор. Это уже точно дно. Но неоспоримо то, что надо вылезать из душа и действовать.
— Мэтт, сегодня хотела перевести в Москву денег, чтобы расплатиться с тобой за февраль и оплатить заранее твои расходы в Москве. Зашла на сайт HSBC, в свой счет в Лондоне. Ну, куда мне переводили зарплату и с которого я оплачивала все свои счета, коммуналку и прочее. Мэтт, ты тут?
— Да, я тебя слушаю.
— Сайт показывает, что у меня заблокирован счет.
— Ты написала им?
— Конечно, я тут же позвонила, спросила, на каком основании. Они сказали что-то про «статусное право, предписанное регулятором». Я ничего не поняла. Но понимая, что телефон телефоном, тут же написала им официальное письмо, потребовав объяснений. Копию послала тебе.
— Да, вот она как раз дошла, вижу. Объясняю. Это самодеятельность HSBC. Если какому-то банку кажется, что в транзакциях клиента есть что-то подозрительное, он вправе заблокировать счет и направить запрос в SOCA, агентство по борьбе с организованной преступностью. Чтобы те сказали, мол, ничего подозрительного, продолжайте ведение счета, как обычно, или наоборот — да, это подозрительно, мы будем разбираться. Банк вправе так поступить с любым клиентом, и в течение тридцати дней плюс неделя для исполнения решения агентства ничего сделать нельзя. Понятно, что такое происходит крайне редко, но также понятно, что HSBC прикинулся начитавшимся газет и решил на всякий случай сообщить в SOCA. Но тут, конечно, все гораздо интереснее.
— Что же может быть еще интереснее?
— То, что газеты тут ни при чем, HSBC твой Инвестбанк накрутил. Извини, что я сказал «интересно», но это действительно так. Значит, Инвестбанк не только активно помогает полиции, но даже бежит впереди нее и указывает полицейским дорогу. Вот что интересно. Смотри, что получается. У полиции пока нет оснований для того, чтобы пойти в суд и попросить решение — вполне обычное в таких случаях, кстати, — чтобы на твои активы был наложен арест. А пока они будут это основание формировать, согласовывать, ты можешь потихоньку все деньги перевести в Москву, превратить в кэш, и ищи-свищи. Поэтому твой Инвестбанк убедил HSBC пока направить запрос в агентство на основании «статусного права». То есть сорок дней HSBC может безнаказанно блокировать твои счета. А за это время
— Тебя послушать, все просто как нельзя лучше.
— Варя, I know how hard it is for you and you have my sympathy. [26] Я, к сожалению, должен тебе сказать, что будет и еще хуже. Ты не представляешь, насколько усложнится твоя жизнь, когда арест активов все же произойдет по решению суда. Тебе придется раскрыть все свои активы, все доходы, собрать все, абсолютно все свои счета везде, все кредитные карточки, все расходы по ним за последние годы… Это жуткий стресс, колоссальная работа. Отчитаться надо будет за все ценности, за каждые часы, шубу, серебро и так далее… Ты пока делай списки, а, когда я приеду, мы все сверим, и я тебе все объясню.
26
Я знаю, как для тебя это тяжело, и сочувствую (англ.).
— Мэтт, а как я теперь буду жить вообще без денег?
— Я буду добиваться, чтобы с твоих активов был снят арест. Но сначала он должен состояться. А с ситуацией, созданной HSBC, пока, к сожалению, работать нельзя. Только ждать.
Этот последний удар Варя просто не могла вынести. Она теперь осталась совершенно без денег. Только несколько тысяч долларов, что были у нее в Москве на все про все. Напрасно она думала, что находится в почти безвоздушном пространстве, где даже дышать трудно, не только чувствовать. Дышать, конечно, трудно, а вот бесчувствие этот последний удар пробил-таки. Она сползла по стене на пол в коридоре своей крохотной квартирки и горько-горько заплакала. У нее кончились силы продираться одной через эти морозные джунгли. Скорее бы приехал Мэтью…
Глава 8
Игра в бисер на минном поле
Как бы ни складывались обстоятельства, а женщина должна оставаться женщиной. Поэтому Варя, несмотря на мороз и отсутствие денег, вызвав второго из работавших у Андрея водителей, услугами которого ей разрешалось иногда пользоваться, с утра отправилась в «Дессанж» сделать маникюр и укладку и сейчас подъезжала на машине к отелю «Балчуг Кемпински», куда в пять утра заселился Мэтью, прилетевший ночью из Лондона. С дороги она послала ему игривый, но приличествующий случаю и эстетике их отношений текст: «Соня, проснулся? Welcome to Moscow, the capital of the USSR. Буду в полдень. ТПЛК». Мэтью спустился в бар отеля минут через пять после ее появления.
— Ты прекрасно выглядишь, просто на удивление! Такой отдохнувший вид…
— Так я здесь ничего не делаю. Провожу время в свое удовольствие. Встаю, когда хочу, работаю, сколько хочу. Полная свобода, жизнь прекрасна, настроение отличное.
— Не перестаешь меня удивлять. Не возражаешь, если мы будем работать у меня в номере? Не хочу сидеть в баре или в лобби, думать, кто сидит рядом.
— Как скажешь. Только давай сначала наметим всю твою программу. Сегодня четверг. Будем работать, целый день, да? Но пятницу и дальше надо спланировать так, чтобы посмотреть Красную площадь, соборы Кремля, ГУМ — это все рядом. Что еще? Ты как к Третьяковской галерее отнесешься?
— Очень люблю живопись. Но я ведь не на каникулы приехал.
— Не волнуйся, все успеем. Ты впервые в Москве, я должна тебе хоть что-то показать. Нельзя же все четыре дня просидеть в отеле.
— Именно так я проводил все аналогичные командировки. Работа с клиентом и сэндвичи в отеле.
— Значит, клиенты были неправильные. Не понимали… У нас с тобой совершенно иной случай. Почувствуйте разницу.
— Ты меня портишь. Мой партнер, который был в Москве, сказал, что must-do включают Красную площадь, метрополитен, ресторан «Пушкинъ» и какой-то пруд, забыл название.