Третий глаз-алмаз
Шрифт:
– К жене в магазине подошли четыре кавказца, приставили нож к горлу, отняли Варю и сказали: «Два миллиона баксов в течение недели, иначе ты не увидишь девку, пойдешь в милицию – вернем ребенка, но по частям». Подождите с долгом, мне надо спасти дочь.
Банкиры, сохранив на лицах каменное выражение, ответили:
– Мы подумаем.
Пару дней стояла тишина, потом основной заимодавец соединился с Юрием и сказал:
– Я понимаю остроту проблемы и сочувствую вам, но срок возврата кредита остается прежним.
И Гинзбург решил действовать. Он устроил «утечку» на телик, сообщение попало в новости,
– Спокойно! Кто раздул скандал? Да, моя дочь стала жертвой похищения, я сам разрешу ситуацию.
– Вы не хотите обращаться к профессионалам? – удивились репортеры.
– Что они могут? – презрительно ответил Юра. – Девочка скоро будет дома. Никаких сомнений у меня на этот счет нет. Кстати, я пытался просить помощи, но мне отказали.
– Милиция не захотела заниматься этим делом? – возмутились представители СМИ.
Юра горько вздохнул:
– Нет, я и не думал идти в милицию, обратился в банк. Два миллиона долларов для меня большая сумма, но она есть на счету, вот только деньги предназначены для выплаты кредита. Я попросил управляющего слегка отсрочить мой платеж. Я успешный продюсер, занимаюсь телепроектом, финансовые затруднения временные, они возникли из-за беды с Варей. Но, увы, навстречу мне никто не пошел. Придется миллионы отдавать самому.
– А ваша дочь? – занервничали борзописцы.
Юра нахмурился.
– Без комментариев. Увы, я понял, что в нашей стране нет места милосердию, все решает золотой телец.
– Назовите банк, – попросил один из папарацци.
– Здесь нет секрета, – быстро согласился Юра, – управляющий Казимиров, владелец Антонов…
Лиза опять похрустела пальцами, открыла сумочку и стала рыться в одном из отделений.
– Ловко ваш муж сработал, – процедила я.
Лиза вытащила носовой платок.
– Юра сейчас поехал в банк. На банкиров налетели журналисты, скандал финансистам не нужен, обвинения в черствости бьют по имиджу банка, который придумал себе рекламный слоган: «Для нас нет чужих проблем». Получается, они врут? Жизнь ребенка для Казимирова и Антонова ничто? Юре продлят срок возврата на полгода, он вывернулся. Сегодня вечером, максимум завтра утром Барбара должна быть дома! История получила слишком широкую огласку! Если Юра не продемонстрирует девочку… И тут появляешься ты с сообщением о смерти Светланы!
Лиза уткнулась в платок.
– Где Барба? – глухо спросила она. – Каким образом Вова оказался замешан в эту историю? Откуда он узнал, что Барба у Светы? Где взял ее адрес? Мы очень с ним осторожничали, скрывали свой роман и целый год были счастливы, а потом эти «Десять негритят»…
Лиза разрыдалась.
– Владимир твой любовник? – бесцеремонно поинтересовалась я.
Гинзбург промокнула глаза.
– Юра умеет производить впечатление на женщин. Я с ним познакомилась на концерте, одиннадцать лет назад, когда пыталась сделать карьеру в шоу-бизе. Юрий обаятелен, мил, щедр, когда при деньгах, вот я и подумала: чем плохой муж?
– Ваш брак строился не на любви?
– Союз по расчету более крепок, – запальчиво воскликнула Лиза. – Я нравилась Юре, родила ему ребенка, занималась хозяйством, помогала в работе. Думаешь, ходить по тусовкам весело? Это служба! Я пахала на Юру! А он? Стал грубым, невнимательным. И тут появился Володя, нежный, понимающий, тонкий.
– Может, вам следовало развестись?
Лиза скривилась.
– И что? Вова нищий! А у меня ребенок! Нет уж! Я не готова жить в шалаше. Мне с ним было хорошо, но на мужа Владимир не тянет. И в последнее время… Сейчас увидишь, стой, приехали.
Я послушно притормозила у бетонной девятиэтажки, которая стояла на очень шумной магистрали.
– Двора нет, – предупредила Лиза, – заезжай на тротуар.
– Пейзаж мало похож на Рублево-Успенскую дорогу, – не удержалась я, входя в вонючий подъезд, – и отчего-то мне кажется, что прихожая в твоем особняке почище!
Лиза ничего не сказала в ответ, ткнула пальцем в кнопку и констатировала:
– Лифт не работает, придется переть пешком на самый верх.
– Пусть это будет самой большой нашей неприятностью за следующие десять лет, – ответила я и начала преодолевать лестницу.
Человек, открывший дверь, показался мне похожим на Дон-Кихота: высокий, жилистый, с волосами, спадающими на плечи, он очень подходил для роли слегка сумасшедшего благородного рыцаря.
– Лиза? Ты? Вот радость! – выдохнул Володя. – И без звонка! Но я всегда тебя жду! Входи скорей! Ты не одна?
– С подругой, – нервно ответила Елизавета.
– Разрешите представиться, – поклонился писатель, – Владимир, автор бестселлеров.
– Очень приятно, – ответила я, мгновенно узнав голос. Абсолютно точно, этот человек звонил мне по телефону.
– Хватит, – оборвала его Лиза, – где Барба?
Прозаик отступил в глубь прихожей. Лиза втянула меня в квартиру, захлопнула дверь и вцепилась в бывшего любовника.
– Верни девочку!
– Кого? – очень искренне разыграл изумление детективщик.
– Мою дочь! – еле сдерживая гнев, выпалила Лиза.
– Но ее тут нет!
– Сейчас проверю, – Гинзбург перешла на крик и кинулась в комнату, я ринулась за ней.
Лиза, как безумная, металась по крохотному помещению, которое служило графоману и гостиной, и спальней, и кабинетом одновременно. Она распахнула шкаф, заглянула под письменный стол, на котором громоздилась допотопная пишущая машинка, сбросила на пол пачку дешевой серовато-желтой бумаги, попыталась отодвинуть диван от стены, потом помчалась на кухню. Я, как нитка за иголкой, моталась за женой продюсера.
Елизавета пошарила по шкафчикам, засунула нос в духовку, открыла зачем-то хлебницу и, сев на табуретку, заплакала.
– Милая, солнышко, любовь моя, – бестолково повторял Владимир, – что случилось? Чем я могу тебе помочь? Как?
– Сволочь, – сквозь рыдания сказала Лиза, – вот ты что задумал!
– Я? – попятился писатель. – Что? Где? Кто? У меня голова заболела! Прямо ремнем виски стянуло! Давление подскочило! Надо срочно себя поддержать.
Мерзкий, забыв про нежданных гостей, подошел к шкафчику, висевшему над мойкой, и распахнул его. Я, ожидая увидеть тарелки с чашками, поразилась. Полки были забиты лекарствами. Я сразу различила хорошо знакомые упаковки валокордина, но-шпы и спрея от ангины, потом заметила тубу с сильным снотворным, такое принимает одна из моих подруг, темные бутылочки с настойкой валерьяны, пустырника, пиона, гомеопатические таблетки «Успокойся», остальные снадобья были мне неизвестны.