Третий лишний
Шрифт:
Про запрет на продукцию ленинградского рок-клуба я решил не упоминать.
В трубке на какое-то время повисло молчание.
— М-да, задачку ты задал… — наконец сказал он. — А там как, бесплатно выступать?
— Это в понедельник будет понятно, — ответил я. — Или позже, бюрократия же… но предварительно я их предупредил, что бесплатный сыр водится только в мышеловках. Так что какие-то ставки по договорам ребята, думаю, получат.
— Если за ставку, то попроще будет, — чуть более радостным голосом сказал Врубель. — Знаешь, есть одни ребята, образовались в прошлом году, но уже опытные, играют хорошо, песни сами пишут и состав
— Что за группа и что за альбом? — уточнил я.
— Альбом «Рок-чемодан» называется, — в трубке раздался смешок. — Но не бойся, там действительно рок.
— Да я и не боюсь… — вернее, этого не боюсь, а вот другого очень опасаюсь. — А что за команда?
— «Гулливер», — Врубель засопел, видимо, приготовившись давать мне отповедь по поводу несерьезного названия. — Там Лёшка Айдоницкий и Серега Галанин… они с Женькой в одной группе раньше играли, но потом разбежались. [2]
— С каким Женькой?
— Да из «Браво» же, вы на их концерт ходили. Поет там девчонка, а он…
— Постой-постой… Хавтан… а как фамилия второго — Галанин? Я правильно услышал?
— Да, точно так. Галанин, Серёга.
Я никогда не слышал про группу «Гулливер» и вряд ли был знаком с их творчеством. Но Галанина я знал — всё наше поколение знало. Во время перестройки они на пару с Сукачевым создадут «Бригаду С» и будут выдавать неплохой хулиганский рок-н-ролл; правда, чуть позже испортятся, как и все рокеры советского времени. Сукачев, кажется, будет тащить эту «Бригаду» очень долго, а Галанин создаст группу имени себя, «СерьГа», в которой споет свой чуть ли не единственный хит — «А что мне надо? Да просто свет в оконце!».
В общем, я перестал волноваться по поводу этого «Гулливера». Скорее всего, они тоже поют что-то глубокомысленно-роковое без всякого политического подтекста, как многие представители русского рока этого времени. В принципе, поначалу я собирался выпросить у Врубеля какую-нибудь кавер-группу, которая развлечет студентов западными хитами, но и такой вариант был вполне приемлем.
— Дим, думаю, они подойдут, — сказал я. — Нужны текстовки песен, которые они будут петь — штук десять хватит… а альбом я поищу в звукозаписи. Как он называется — «Рок-чемодан»?
— Да, так… — подтвердил Врубель. — Но лучше не в звукозаписи, а в киосках у трех вокзалов, там они точно должны быть. Насчет текстов — сделаем, попрошу знакомых подготовить, требования известны, так что оформим всё по высшему разряду. Завтра вечером уже можно будет забрать.
На этом мы и порешили.
***
Врубель, похоже, редко заглядывал в звукозаписи — в знакомой мне комнатке на Соколе «Гулливер» имелся. Правда, тратится на импортную пленку я не стал — не ради русского рока, — так что их музыку я слушал с советской «МК». «Романтик» ради такого случая я потащил с собой, а место для прослушивания мы с Аллой нашли в небольшом скверике рядом с церковью за станцией метро — там было относительно тихо, шум от Ленинградки туда пока не добивал, а никаких служб у монахов сегодня, кажется, не было.
В принципе, «Гулливер» был тем, что нужно комсомольцам для их отчета. Наверное, какие-то песни они исключат из концертного плейлиста как сомнительные с идеологической точки зрения, но не обязательно, потому что в целом группа ничего особого не делала. У них, правда, была тяжеловатая гитара, но в основном именуемый музыкой шум создавали популярные
Но я надеялся на лучшее.
— Пусть цветет зимой и летом наш веселый хеви-метал… — пробормотал я и повернулся к Алле, которая слушала «Гулливера» очень внимательно: — И как тебе?
— Знаешь, кажется, я была на их концерте… в прошлом году, зимой, — она смешно наморщила лобик. — Да, точно была, с Иркой, они в Долгопрудном выступали, мы туда часа два добирались. А потом ещё и обратно. По мне — нормально… громковато, наверное, но тогда нам понравилось.
— Зрители тоже напивались?
— Нет, там строго с этим было… хотя все выпили… мы тоже тогда с Иркой бутылку напополам распили в туалете и ещё одну девчонку угостили. Поэтому и танцевали, как угорелые.
Я представил, как будут танцевать под весьма бодрый рок выпившие заборостроители, и подумал, что будет хорошо, если после этих плясок меня не распнут в райкоме рядом с бюстом Ленина и переходящим красным знаменем.
Те две женщины-комсомолки выглядели вполне способными на такой поступок.
***
Если не считать того, что я слегка не выспался, то сегодня был определенно удачный день. Все мои начинания заканчивались успешно, и я всерьез рассчитывал, что и визит к старику завершится на хорошей ноте. В конце концов, не будут же они прямо при Алле требовать, чтобы я срочно отправился в ту деревню у реки и застрелил одного из ведущих политиков страны? Или всё-таки могут?
У меня не было ответа на этот вопрос. Даже приглашение нашей пары на встречу могло иметь двойное дно — по идее, я им нужен был один, Алла будет только мешать откровенному разговору о будущем. Я их предупреждал о том, что она не в курсе моей истинной природы, а также упоминал, что хочу, чтобы так оставалось и дальше. Уж не знаю, насколько они прислушиваются к моим пожеланиям, но пока что старик с Валентином не практиковали ничего, что шло бы вразрез с моими интересами. Если, конечно, не считать снайперского ружья в багажнике рабочей «Победы». Но и в этом деле мне нужна была определенность, которой я вряд ли дождусь, если рядом со мной будет сидеть Алла.
Был ещё самый хреновый вариант из всех хреновых вариантов — на даче старика нас ждет засада, которая скрутит несчастную девушку, запрет её в подвале, а мне выкатят условия: либо я в течение двадцати четырех часов делаю то, что нужно, либо буду молча наблюдать, как от моей невесты отрезают кусок за куском.
Впрочем, это была моя фантазия — в прошлые выходные мы с Аллой находились в полной власти того же Валентина, которому достаточно было не выпускать нас из тех мемориальных камер. К тому же за нами по-прежнему приглядывали ребята этого непонятного подполковника госбезопасности, которые могли бы провернуть похищение в любой момент. Но нет — они дали нам погулять на свободе всю эту неделю, подготовиться и сдать экзамены. Они вообще вели себя так, словно совершенно не опасались нашего побега.