Третий слева
Шрифт:
Я развернулся, не знаю даже зачем, то ли поблагодарить, то ли найти взглядом сержанта, дабы он объяснил, что и как делать. Но увидел парнишку с дротиком в руке и раскрытыми в ужасе глазами.
— Чего вылупился, бросай! — проорал я, так что в горле заболело.
Он выполнил команду, не мешкая. Деревянный снаряд улетел вперед и пропал в метре от нас. Парень растерянно замер, глядя на меня в ожидании дальнейших приказов. Но меня опередил сержант, проорав очередную команду. Ряд дротиков дружно влетели в невидимый занавес. Не знаю, наносим ли какой-то урон врагам, но бросать парни не переставали. И крюки оттуда больше не вылетали. Очнулись лучники, десяток стрел так же скрылись
Сзади раздался крик полный страха, я оглянулся. Солдат из третьей шеренги взмыл в воздух, чуть завис над домами, дергая ногами, и с ускорением плюхнулся перед нами, оставляя на брусчатке бурое пятно и кучу перемолотого тряпья. Сзади и с боков послышались рвотные звуки. Каким чудом мой скудный завтрак остался на месте — не понятно. Новый крик и уже парень с дротиком оказался в воздухе. Шлепок. И снова крик. Нас убивали, словно нерасторопная молодуха выпалывала сорняки, дергая тот тут, то там.
— В атаку, ублюдочное племя! — проревел сержант, встал в боевую позицию и сделал шаг к барьеру.
Месяц муштры, но и его хватило, мы последовали за ним. И наставник поступил верно. Еще пару человек зашибло бы об мостовую, и мы разбежались, как бесштанные пацаны при виде сорвавшегося волкодава.
Пару шагов и мы ровной шеренгой вошли в неизвестность. Пробить невидимый заслон, сравни пролому первого весеннего льда в бадье, немного сопротивления, холод и облегчение. Занесло нас совершенно в другой участок города, надеюсь, того же самого. Одноэтажные дома с выломанными дверьми и разломанными окнами, под ногами грязь, но не это удивило больше всего. А вражеское войско, вернее, его раздробленность, рваный ряд бойцов с круглыми щитами; десяток гарпунщиков, неспешно сматывающих веревки под стон раненых, коих оттаскивали незанятые бойцы. Общая атмосфера вражеской армии больше все подходила под слово. Не ждали.
Не уверен, что я расслышал приказ, просто атаковал в общем порыве. Быстрый рывок, и вот я ударил первого врага, как учили — коротко и быстро. Клинок встретился с щитом противника, снова выпал, снова дерево приняло острый металл. Неприятель с яростным криком ударил мечом сверху. Я пригнулся, приподнимая щит. Воин отпрянул, и крюк, вылетевший из-за его спины, удачно зацепился за край щита. Я попытался скинуть зацеп, но не успел — меня выдернули, и в этот раз не оказалось растерянного парнишки, чтобы вернуть меня назад в строй. Дабы не распластаться в грязи, пришлось выдернуть руку из лямок щита. Моя верная защита отлетела в сторону, а я голый остался один на один с толпой злобных воинов, жаждущих крови.
Лихорадочно шагнул назад, в попытке увернуться от копья, возникшего откуда-то сбоку. Поскользнулся, упал задницей в грязь. Мир сузился лишь до наконечника занесённого копья. Я крутанулся в бок, оперся на колено, и как мог прыгнул в сторону. Снова падение в жижу, брызги попали в глаза и рот. Поднялся на локти в ожидании удара по спине, затем уперся ладонями в землю. Поднял взгляд и увидел сапоги чужого покроя. Рванул вперед, схватил за щиколотку левой рукой, правой ударил в пах, валя противника.
Враг упал, меч шмякнулся рядом, не думая схватился за рукоять, подполз ближе и перерезал глотку врагу засапожным ножом. Лишь тогда заметил, что все это зря — дротик в грудь убил его раньше. Опираясь на колено, выпрямился, и шум битвы ударил в меня не хуже, чем поток холодной воды. Крик, лязг, мат, стоны переплелись в песни хаоса и боли. Правый глаз слезился из-за грязи — прикрыв его, осмотрелся. Никакого строя, все разбились на маленькие группы, или того хуже — вязались в одиночные дуэли, превращая сражение
Увидел в десяти шагах мощную спину Кола, двинулся к напарнику.
— Строй, жить! — колоколом звенели слова сержанта.
На дороге махнул клинком не глядя, вроде кому-то топал в плечо. Обошел дерущихся сбоку и ударил по врагу слева. Мужик с перекошенным от злобы лицом парировал выпад. Но другу хватило этого — удар пришелся в предплечья нашего общего противника. Тот ойкнул, хватаясь здоровой рукой за покалеченную. Вторым ударом Кол добил противника. Верзила мгновение смотрел на меня, словно не узнавая, затем наклонился и молча вручил круглый щит. Всунул руку в непривычную лямку, пусть и незнакомая тяжесть придала уверенности.
Мы едва сделали шаг, как на нас налетело трое противников. На пределе своих сил мы кое-как отбили их свирепый натиск. Я не успевал увидеть деталей, только силуэты со смертоносной сталью. Они бы нас убили — мы мало что умели в одиночной схватке, еще меньше могли, в отличие от противников, явно обученных действовать в связке. От смерти нас отделяло хорошо, если десяток ударов, вкупе с выпадами. А тут хоть шипи, рычи, проклинай богов — все пустое.
Но сбоку, словно Проклятый, из-под земли появился сержант. Не знаю, что он там сделал, но один враг упал в грязь, держась за ногу. Его добил Кол, другой же повернулся ко мне спиной, и тут я не сплоховал и со всей силы ударил по шлему. Боль пронзила кисть руки, да и плевать, главное противник качнулся вперед под клинок сержанта. Третий продержался против нас не более пяти ударов, и, насколько я мог видеть, зарубил его Кол.
Верзила, переломавшись пополам, оперся на меч, надсадно хрипел, стараясь восстановить силы. Я же усиленно пытался сглотнуть ком в горле, дабы хлебнуть воздуха как можно больше. Один сержант выглядел, как вначале битвы, разве что грязный и в крови, еще и щит потерял.
— Уходим, — он наверняка кричал, но приказ я смог понять только по движению губ.
Я только собрался со всем возможным рвением выполнить приказ, как лицо сержанта исказила гримаса ярости, а из левой стороны груди появился наконечник стрелы. Он сделал несколько шагов, лицо приняло доселе не видимое выражение удивления. Еще шаг и он повалился на меня. Я инстинктивно подставил руки, хватая раненого под мышки. Измотанный битвой, едва устоял на ногах, поднял взгляд в поисках помощи и мысленно выругался. От нашего взвода хорошо если осталась дюжина бойцов, и те спешно отступали, в отличие от врага, который уверенно перегруппировывался. Я стиснул зубы и потащил наставника за линию прорыва. Там ветераны, они помогут и защитят. Пять… десять шагов… где же эта преграда? Я оглянулся, но без толку — впереди лишь разбитые дома. Ноги наставника тянулись по земле, оставляя за собой две неглубоких борозды, и когда они пересекли месиво из следов, я осознал — уйти к своим не выйдет, проход обрубили.
— Какого хера, Грант? — Кол ошарашено смотрел на меня, словно я знал ответы.
— Надо бежать, — прохрипел я, от напряжения горло пересохло. — Держи его.
Руки начали разгибаться, а тело настойчиво поползло вниз, сил держать сержанта не было. Кол лихо подхватил бесчувственное тело, водрузил на плечо, нисколько не заботясь про удобства раненого.
— А теперь бежать, — я махнул в сторону ближайшего дома.
О продолжении сражения и речи идти не могло. Нас тут просто перебьют как телят на бойне. А так если сможем уцелеть, то какую-нибудь гадость врагам сделаем. Напоследок глянул на поле боя — наш отход прикрывало четверо бойцов. Они отчаянно держали стой, враги же не спеша и со вкусом накатывались на них атаками.