Третья Мировая война: нерасказанная история
Шрифт:
Американские эксперты пытались оправдать эту политику как лучшую защиту от угрозы ядерных ударов по массированным скоплениям войск. Эта точка зрения исходила из чисто теоретического понимания войны, в котором предполагалось совершенно ненужным собирать артиллерию на одной территории для сосредоточенного огня по одной цели. Артиллерия целой армии легко могла находиться под единым контролем и вести огонь с разных точек, но ее огонь всегда будет направлен на поддержку одной дивизии или бригады, от которой, в данный момент, могла зависеть судьба других подразделений и, возможно, судьба всей операции.
Советские офицеры ожидали, что в армии США техническое оснащение будет очень хорошим, поддержка с воздуха — массированной, боеприпасы и снаряжение будут в изобилии. Однако они ожидали, что американские тактические приемы будут неумелыми, а боевой дух — низким.
Те в Советской армии кто, как эти двое старших лейтенантов, ожидали увидеть
ГЛАВА 10: ИРЛАНДИЯ
Под яростные вопли ИРА и г-на Пейсли, в начале 1980-х в ирландских делах наметились две или три реальные конструктивные тенденции. Объединение всего острова всегда оставалось заявленной республиканскими политиками целью. В этом они были едины с ИРА, однако в разной степени расходились во взглядах на то, что этого следовало добиваться силой. Ни один из них, однако, до доктора Гаррета Фицджеральда в 1981 году не сделал очевидного вывода, что если сила неприменима для включения Северной Ирландии в состав республики, то вместо нее следует прибегнуть к убеждениям. По крайней мере, он четко и однозначно указал на два главных препятствия для объединения: претензия, изложенная в республиканской конституции о том, что ее действие справедливо распространяется на весь остров и подчинение государства моральному и социальному диктату римско-католической церкви. Следовательно, это повлечет такие спорные последствия, как запрет разводов, абортов и контроля над рождаемостью. Эти два положения вызывали активные возражения протестантского населения против идеи более тесных отношения с Ирландией — опасение господства Дублина и Ватикана. Их устранение, несмотря на упорное сопротивление республиканских деревенщин, возможно, наконец дали надежду на диалог в будущем, в котором материальные интересы и реалии моровой политики могли играть большую роль, нежели племенная вражда.
Бурное кипение чувств Лоялистов с конца 1970-х годов косвенно подталкивало к тому же выводу британское общественное менине. ИРА потерпела неудачу в попытках изгнать британцев с острова террором. Однако Ольстрецы своими словесными нападками на Британское правительство, которое не желало идти на еще большие жертвы ради них, добились того, чего не смогли ИРА. Они посеяли на главном острове ощущение общего разочарования. Все чаще возника вопрос: нужно ли жертвовать британскими жизнями в попытках сохранения эксклюзивных прав неблагодарного протестантского сообщества, не менее фанатичного, чем его католические противники, а также государственные границы, которые по самой их природе невозможно контролировать, которые делали борьбу с терроризмом еще более трудной?
Эти общественные настроения дали британскому правительству больше свободы для маневра в проведении переговоров и исследований, которые проводились совместно с правительством Ирландской республики. Они были осторожно начаты в 1982-83 годах, чему очень способствовала поддержка со стороны президента США и стали основой для решения межгосударственных проблем в области торговли и энергетики, а также позволили предоставить реальные полномочия Англо-Ирландскому совету вместе в назначением членов парламентов стран в членами этого органа. Такие термины, как «федерация» севера и юга продолжили избегаться, однако присутствовали в мыслях участников. Конечная цель — конфедерация островов Северной Атлантики (название которой удачно складывалось в счастливый акроним ИОНА [61] ) начала все отчетливее просматриваться на горизонте. Это было связано с осознанием того, что как только горечь Ольстерского конфликта могла была быть устранена или утихла, реальные общие интересы Великобритании и Ирландии могли бы, наконец, возобладать над враждебностью в прошлом и страны могли бы начать формировать устойчивую подсистему в рамках Европейского сообщества. У Бельгии и Нидерландов были свои исторические обиды, а их экономические интересы разнились гораздо больше, нежели у Великобритании и Ирландии, однако это не помешало им увидеть пользу для своих национальных интересов в создании Бенилюкса.
61
Isles of the North Atlantic — Острова Северной Атлантики
У Великобритании и Ирландии были некоторые стартовые преимущества: они имели общую валюту, до того, как ее позволили неразумно разделить на Фунт и Пунт
В этой истории было два случайных аспекта, предопределивших дальнейшее развитие событий. Во-первых, североатлантические острова, идущие к соглашению наподобие Бенилюкса. Это было обусловлено не только географией. Термин «североатлантический» являлся неумолимым отголоском того, как тридцать четыре года назад группа стран заключила договор, породивший союз под тем же названием — НАТО, выразив, таким образом, свою общую заинтересованность в борьбе с внешней угрозой. Эта группа вышла за пределы островов северной Атлантики, включив страны на континенте — Бельгию, ФРГ, Нидерланды, Норвегию, Португалию, Францию (которая сохранила связи с альянсом, даже когда в 1966 покинула его), Испанию (присоединившуюся позже), некоторые страны, не имевшие выхода к Атлантическому океану, но имевшие общие оборонительные интересы с теми, кто его имел (Греция, Италия, Турция) и, прежде всего, краеугольный камень всего Альянса — Соединенные Штаты Америки.
Необходимость восстановления внутренней безопасности стала теперь еще более актуальной, чтобы выразиться в конкретной форме общих интересов — в рамках Атлантического Сообщества — ИОНА. Не требовалось слишком развитого воображения, чтобы понять, что внешняя угроза может бурно произрастать из внутренних беспорядков. Действительно существовали основания полагать, что ирландские террористы получали поддержку от различных потенциально враждебных сил, в дополнение к той, которую получали от заблуждавшихся американских ирландцев.
Одно несвязанное обстоятельство также толкало события в том же направлении. Когда европейское сообщество, наконец, достигло договоренности по рыболовству, для ее исполнения возникла необходимость в морской экономической зоне Сообщества, распространяющейся на дальность 200 миль от берега. Предстоящий прием в Сообщество Испании и Португалии, с их инфраструктурой и опытом дальнего и глубоководного рыболовства усилил это требование. Одного взгляда на карту достаточно, чтобы понять, что очень большая область этой экономической зоны будет прилегать к побережью Ирландии, с территории которой будет наиболее легко осуществлять контроль за морскими и воздушными судами в ее пределах. Было совершенно ясно, что военных ресурсов Ирландии для этого будет совершенно недостаточно, и поэтому, с оглядкой на некоторые националистические опасения, стало необходимым признать, что морские и воздушные суда других стран Сообщества должны оказать помощь в контроле этой зоны и он должны дислоцироваться на территории Ирландии. Все это помогло сломать старое нежелание Ирландии вовлекаться в общие усилия по обороне. Расширение политического сотрудничества в рамках Европейского сообщества в областях от внешней политики до политики безопасности, начавшееся одновременно с британским председательством в сообществе в 1981 году, сделало привычным привлечение представителей Ирландии к обсуждениям вопросов, касающихся Атлантического Альянса и позволило им узнать то, что другие знали о наращивании советской военной мощи и все более опасной ситуации, связанной с советским оппортунизмом по отношению к остальному миру и углубившейся озабоченностью советских лидеров по поводу мятежных элементов в Восточной Европе.
Все это, казалось, почти незаметно подвело события к цели, давно желанной для западных служб стратегического планирования: признанию значения Ирландии, и не только для Запада, а также некоторым практическим следствиям такого признания. Для этого не требовалось даже формального союза. Было достаточно согласиться, чтобы силы дружественных стран, ведущие патрулирование морской экономической зоны, были уполномочены принимать те меры, которые считали необходимыми для защиты себя и береговых объектов от любой возможной угрозы. Если международная обстановка ухудшиться и риск военных действия станет большим, корабли рыбоохраны могут быть заменены противолодочными кораблями, которые в случае необходимости будут дополнены самолетами морской разведки.