Третья степень близости
Шрифт:
– Но ведь СПИДом она могла заразить и своего мужа, – коварно предположила Кира. – Вы не находите, что это вполне вероятно?
После этого Эльза Генриховна как-то сникла. И вроде бы даже раздумала ехать с подругами.
– Обязательно съезжу, – виновато сказала она. – Но… но в другой раз. Сегодня я никак не могу. Только что вспомнила об очень важном и срочном деле! Извините меня, но я должна вас оставить.
Подруги и не настаивали. Им же легче будет поговорить с Мариной без свидетелей.
Как
Но услышав, что они принесли ей привет от Греты, женщина просияла и воскликнула:
– Подумать только! Вы знаете Грету! И как она? А я уж думала, что мы с ней никогда больше не пересечемся!
И уже в следующий момент на ее лицо упала скорбная завеса.
– Значит, и вы тоже? – глухим голосом спросила она у подруг. – Тоже жили… там?
– Да, – решив не уточнять, что жили они там меньше одного дня, подтвердили подруги. – Жили.
– И как же вам удалось выбраться?
– Расплатились.
– Видно, невелик был ваш долг, – покачала головой Марина и зябко закуталась в свой халат. – А мне вот от Всеволода ускользнуть обычным путем шансов не было.
– Но вы же сейчас дома.
– Дома… Дома-то я дома, но какой ценой!
И Марина угрюмо замолчала. Похоже, правду она рассказывать не собиралась. Нужно было ее как-то подстегнуть.
– Да зря вы на Всеволода напраслину возводите, – сказала Кира. – Он совсем неплохой человек. Деловой. А мы сами виноваты. Вернее, наши мужья. Не задолжали бы они Всеволоду, не пришлось бы нам с вами за них расплачиваться. Значит, они и виноваты! А Всеволод просто взял то, что ему причиталось.
По мере того как Кира нахваливала деловые качества покойника, выражение лица Марины изменялось. И отнюдь не в лучшую сторону.
– Сволочь этот Всеволод! – внезапно выкрикнула она, перебив Киру на полуслове. – Вы о нем еще всей правды не знаете!
– Какой правды?
– А такой! Он детей ворует!
– Что?
– То самое! – раздраженно бросила Марина. – Что вы на меня обе вылупились? Не ждали от меня такой правды? Думали, ваш Всеволод – такой порядочный? Деньги нашим мужьям дает под проценты? А вы не думали, что он потом за эти свои иудины червонцы с нас потребует?
И, плюхнувшись на стул, Марина кивнула подругам.
– Садитесь! Расскажу, облегчу вам и себе душу. Никому этого сказать не могла, стыдно было. А вы вроде как свои. Тоже от этого урода потерпевшие. Вам можно. Слушайте!
Начало рассказа Марины подруги знали еще со слов Греты. Женщина, как и все прочие девушки,
– Вы, милочка моя, беременны. Уже приличный срок. Что делать будем? Лично я советую рожать. Это избавит вас от необходимости жить в этом ужасном месте.
Марина не сразу поняла, что ей сказал врач. Как – беременна?! Она ведь тщательно предохранялась! И от кого беременна? Своего супруга она не видела уже много месяцев. Значит, отец ее ребенка – кто-то из клиентов? И она даже не знает, кто именно?! Ведь их были десятки и сотни за один только месяц. И кто из них – это просто невозможно вычислить. Вот ужас-то!
Видимо, все эти переживания отразились у нее на лице. Потому что врач быстро сказал:
– Есть выход! Есть. Не отчаивайтесь. Пока что идите к себе, успокойтесь, все обдумайте хорошенько. А попозже мы поговорим.
Марина едва дошла до своей комнаты. Стены словно колыхались перед ее глазами. Она ничего не могла понять. И в голове ее билась только одна-единственная мысль. Как? Как ее угораздило так вляпаться?! Когда ее любимый муж явился домой и заявил, что либо его убьют, либо им придется сняться с насиженного месте и перебраться в коммуналку за чертой города, Марина ему тоже сначала не поверила. А когда поверила, долго не могла понять, как его угораздило.
Правда, потом думать стало некогда. Надо было работать. Отрабатывать огромный долг. Одно Марину утешало: пока она тут вкалывала, супруг присматривал за детьми и вел себя вроде бы прилично. Во всяком случае, новых долгов не делал. Об этом докладывал Марине сам Всеволод, иногда бывавший в борделе. Всеволод вообще относился к Марине по-особому. Всегда расспрашивал ее про детей. И подолгу рассматривал фотографии, на которых были запечатлены оба ее ребенка.
– Хорошенькие они у тебя, – говорил он, и Марина невольно умилялась.
Есть все-таки в этом мужике и что-то хорошее, человеческое. Вон как он детей любит! Ее дети для него чужие. А он стоит, любуется.
– Мне бы тоже таких хотелось.
– Так заведите, – от чистой души предлагала ему Марина.
В ответ Всеволод неизменно загадочно ухмылялся, таинственно смотрел на нее и говорил:
– Может быть, еще и заведу.
И вот теперь Марина билась над загадкой – что же ей делать, муж ее с приблудным ребенком назад ни за что не примет! Заберет своих детей и разведется. Или детей тоже ей оставит. И что тогда? И останется она одна, с тремя детьми на руках! Нет, от обузы следовало избавляться. Но где? И как? Есть ли у Всеволода на примете хороший врач, чтобы он сделал ей аборт?