Треволнения одного китайца в Китае
Шрифт:
Через полтора часа вдали показался полуразрушенный старый монастырь — характерный образец буддийской архитектуры, воздвигнутый на вершине одного из холмов. Цзинь Фо совсем не удивился, когда узнал, что здесь находится главная резиденция Лао Шэна. В столь диком и необжитом крае святая обитель вполне могла превратиться из места паломничества благоверных в притон воров и бандитов.
Прошло еще какое-то время, и вот наших уставших, измученных героев втолкнули в большой зал, где находилось два десятка вооруженных людей в живописных разбойничьих
В руках конвоиров неровно горели факелы. Пленники, спустившись на тридцать ступенек и пройдя сотню шагов, оказались в тускло освещенном подземелье, низкий сводчатый потолок которого поддерживали массивные столбы, украшенные отвратительными изображениями монстров. Скоро привыкшие к темноте глаза различили множество каких-то людей. Это и была банда Лао Шэна. В центре толпы, подобно оратору, стоял высокий человек. Он сделал знак, и разбойники расступились, образовав живой коридор.
— Лао Шэн, — просто сказал кто-то из охраны, указав на главаря.
Цзинь Фо, выступив вперед, без всяких предисловий начал:
— Лао Шэн, философ Ван передал тебе письмо. В настоящее время оно потеряло свою силу, и я прошу отдать его мне.
Наш герой говорил спокойно и уверенно. Но тайпин и бровью не повел. Казалось, он ничего не слышит.
— Что ты хочешь за это письмо? — продолжил Цзинь Фо.
Ответом опять было молчание.
— Лао Шэн, — сказал Цзинь Фо, — я готов выписать чек, ты сможешь получить указанную сумму сам, без посредников.
Но тайпин продолжал молчать, что не предвещало ничего хорошего. Цзинь Фо сделал еще одну попытку:
— На какую сумму выписать чек? Пять тысяч таэлей?
Тишина.
— Десять тысяч таэлей?
Лао Шэн и его люди словно онемели. Чувство бессильного гнева охватило Цзинь Фо.
— По крайней мере, хоть что-то ответить можно? Ты меня слышишь? — почти закричал он.
Лао Шэн едва заметно кивнул головой.
— Двадцать тысяч таэлей! Тридцать тысяч! — шел ва-банк Цзинь Фо. — Вместо суммы, которую ты получил бы в страховой компании в случае моей смерти, предлагаю в два раза больше! В три! Говори же!
Взбешенный Цзинь Фо приблизился к Лао Шэну и, скрестив руки на груди, едва сдерживаясь, тихо спросил:
— Назови свою цену.
— Мне не нужны деньги, — прервал молчание тайпин. — Ты оскорбил Будду, презирая жизнь, которую он тебе даровал, и только перед лицом смерти поймешь, что был неправ!
Лао Шэн сделал знак рукой. Несколько человек схватили Цзинь Фо, связали и затолкали в какой-то большой ящик. На дверце щелкнул замок. Несчастный Сун не избежал участи хозяина.
«Это смерть! — обреченно подумал Цзинь Фо. — Ну что ж, чему быть, того не миновать. Другого я не заслужил».
Прошло несколько часов. Цзинь Фо и не догадывался, какому страшному испытанию подвергнет его коварный тайпин. Скоро ящик подняли, перенесли и куда-то положили, судя по тряске и ржанию лошадей, — на повозку. Спустя пять-шесть часов повозка остановилась, ящик подняли вновь и куда-то отнесли.
Цзинь Фо ощутил плавное покачивание, скрип просмоленных досок.
«Я, кажется, на судне, — догадался он. — Лао Шэн решил бросить меня в воду умирать медленно и мучительно! Ну что ж, получу по заслугам».
Прошло несколько суток. Дважды в день через небольшое выдвижное окошко Цзинь Фо, так долго искавшему сильных ощущений, молча подавали еду. Он никого не видел, но всеми своими действиями Лао Шэн как бы говорил ему: ты хотел великих, невиданных переживаний?! Отлично! Они не заставят себя ждать. Через какое-то время морская пучина поглотит тебя, корчащегося в муках. Эта мысль приводила нашего героя в отчаяние. Умереть, не увидев еще раз небо, бедную Лэ У, — это ужасно, невыносимо!
Наконец качка прекратилась. Мерное содрогание винта стихло, ящик подняли и куда-то понесли.
Все! Это конец! Приговоренному оставалось быстро помолиться и попросить у Всевышнего отпущения грехов.
Прошло несколько бесконечно долгих минут. Минут, исполненных самых страшных ожиданий. Но что происходит? Кажется, ящик вновь опустили на твердую землю! Внезапно открылась крышка. Чьи-то руки схватили Цзинь Фо, вытащили из клетки и завязали ему глаза.
— Я не прошу пощады! — воскликнул он, сделав несколько шагов. — Прошу только позволить мне уйти из жизни при дневном свете, как человеку, который не боится посмотреть смерти в лицо!
— Ну что ж, — раздался чей-то голос. — Пусть будет так.
И с Цзинь Фо сорвали повязку.
Он жадно огляделся… не сон ли это? Вот большой стол, уставленный множеством блюд. А кто эти пятеро?
— Вы? Вы? Мои друзья, мои дорогие друзья! Нет, надо проснуться! — Ущипнув себя, Цзинь Фо бросился вперед.
За столом, улыбаясь, сидели Ван, Инь Бан, Хуан, Бао Шэн и Дим, все те, с кем он два месяца назад обедал в ресторане речного парохода!
Цзинь Фо не поверил своим глазам: он — в собственном имении в Шанхае.
— Если это ты, — воскликнул спасенный, обращаясь к Вану, — а не твоя тень, то скажи…
— Это я, мой друг, нет никакой ошибки, — ответил мудрец. — А за столь жестокий философский урок — прости.
— Что?! Неужели…
— Догадался? — усмехнулся философ. — Я согласился выполнить ту страшную просьбу, чтобы ты не обратился к другому. Потом удалось перехватить радостную весть из банка, и стало ясно: умирать тебе совершенно незачем.
Мой старый боевой товарищ Лао Шэн, кстати, недавно подчинившийся властям и давший слово защищать северные границы империи, согласился участвовать в этом спектакле. Поверь, было больно видеть, как ты страдаешь, мучаешься. Сердце обливалось кровью. И лишь уверенность, что в финале, под занавес, ты изменишься, почувствуешь вкус к жизни, поддерживала меня.