Три ангела по вызову
Шрифт:
Другое дело – Филимонов…
Каждый раз, вспоминая его, Катерина содрогалась от неприязни.
Филимонова она считала своим вторым мужем.
Правда, до регистрации брака дело не дошло, потому что Филимонов утверждал, что любовь должна быть свободной, а штамп в паспорте – это пустая, никому не нужная формальность.
Впрочем, к совместному владению имуществом Филимонов относился не так негативно, и время от времени Катя с удивлением обнаруживала, что из дома исчезают доставшиеся ей от родителей ценные предметы.
Правда,
Как выяснилось, он уже был женат.
У него был уже не только штамп в паспорте, но и кое-что гораздо более существенное – законная жена и двое детей, проживающие в городе Новоржеве. Этим и объяснялись его частые и продолжительные командировки.
Кончилось все тем, что к Катерине неожиданно нагрянула та самая новоржевская жена, устроила колоссальный скандал, предъявила паспорт со штампом и фотографии двоих мальчиков, удивительно похожих на Филимонова. Она потребовала, чтобы Катерина немедленно оставила Филимонова в покое, и добавила, что ее муж (Филимонов) все это время отрывал деньги от семьи и детей и тратил их на подарки для нее, Катерины.
Катя попыталась вставить хоть слово, стремясь объяснить новоржевской страдалице, что Филимонов никаких денег на нее не тратил, скорее наоборот – тянул нее все что можно, но та и слушать ее не хотела. В результате жена Филимонова забрала все имевшиеся в доме деньги и укатила, кипя от праведного негодования и обещая Катерине самые страшные кары, если та не оставит ее мужа в покое.
После чего появился сам Филимонов и устроил Кате еще один скандал, крича, что его законная жена – святая женщина, что ей пришлось унижаться перед Катериной, которая не стоит ее мизинца, и что между ними все кончено.
Он действительно исчез из Катиной жизни, причем что-то подсказывало, что отбыл он вовсе не в Новоржев, а в какой-то более привлекательный город. Интересно, что вместе с ним из Катиного дома пропало все хоть сколько-то ценное.
Катерина, которая всегда была на редкость незлобива и прощала мужчинам все что угодно, обиду на Филимонова все же затаила, потому что он унес не только вещи, ценные в денежном выражении, но и все, что оставалось от ее родителей и было дорого для нее исключительно как память…
– И шахматы… – проговорила Катя, не сводя глаз с нефритовой фигурки, – это были папины шахматы, и он их унес…
– Ты уверена? – осведомилась Ирина. – Мало ли на свете похожих шахматных фигурок? Может быть, это из другого набора, просто похожего на твой?
Нет, – Катерина замотала головой, и на глазах у нее выступили слезы. – Уж поверь мне, эта фигурка – именно из папиного комплекта… это черный король, я им в детстве играла… мне ли его не помнить… а этот мерзавец Филимонов утащил комплект, и теперь наверняка растерял
– Подожди, – остановила ее Ирина, заметив, что Катя собирается со вкусом разрыдаться, – не понимаю, что здесь может делать твой Филимонов?
Она тут же прикусила язык, вспомнив, при каких обстоятельствах нашла фигурку – возле машины покойного Цыплакова. Случайное совпадение? Если рассказать Кате, она потребует подробностей, а Жанка просила не говорить, к тому же они проболтают больше часа, а нужно все-таки довести дело до конца с чемоданом.
– Ты забыла, что твоего мужа грозились убить? – бухнула Ирина. – А ты тут сидишь, про любовника вспоминаешь!
Расчет был верным – у Кати тут же выдуло из головы все мысли о вероломном Филимонове.
Вдоль длинной пыльной улицы вытянулась бесконечная вереница грузовых машин, по преимуществу длинных фур и рефрижераторов. Подруги шли вдоль глухого бетонного забора, в котором время от времени попадались железные ворота для проезда машин и небольшие калитки для прохода людей.
– Вот это, кажется, тот склад, который нам нужен, – проговорила Ирина, сверив номер на очередных воротах с запиской.
Рядом с воротами была стеклянная будка, в которой, как декоративный сомик в аквариуме, дремал толстый усатый дядька в синей форме охранника.
– Интересно, он спит на посту или только делает вид? – проговорила Ирина, приглядываясь к охраннику.
Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать. Впереди подруг шла приземистая тетка в бесформенной куртке, с хозяйственной сумкой на плече. Она свернула к проходной и поравнялась с усатым вахтером. Тот мгновенно проснулся и строго произнес:
– Пропуск!
– Это же я, Степаныч! – отозвалась тетка, пытаясь протиснуться через турникет. – Тут у меня пропуск, в сумке…
– Пропуск! – невозмутимо повторил охранник.
– Да ты что – не узнал меня, что ли? – огорчилась женщина. – Это же я, Галина Петрова!
– Ничего не знаю! – уперся вахтер. – Предъявите пропуск!
– Ну, черт с тобой! – Галина поставила сумку на землю, расстегнула, вытащила из нее серый халат, какие-то пакеты, наконец нашла синюю книжечку пропуска и сунула ее к окошку вахтера:
– На, подавись! Вот твой пропуск!
– Вот это другое дело, – охранник потеплел. – Здрасьте, Галина Никитична! Как здоровье? Радикулит не мучает? Как сын – пишет?
– Пишет, – отмахнулась тетка и прошла через проходную.
– Да, – проговорила Катя, проводив ее взглядом, – тяжелый случай! Мимо этого вахтера мышь не проскочит!
– Не знаю как мышь, – Ирина огляделась по сторонам, – а мы с тобой все же попробуем пробраться!
Она отошла от проходной, пошла по улице вдоль глухой складской стены. Увидев водителя, дремлющего в кабине грузовика, постучала в стекло.