Три дороги во Тьму. Изменение
Шрифт:
— Я что, в раю? — Роман недоуменно огляделся. — Скорее, в аду, — поправился он.
Это мрачное царство на рай никак не походило. Никаких тебе ангелов с крылышками и арфами, никаких тебе облачков. Даже неба не видно сквозь листву. Впрочем, на ад это место тоже не похоже. Здесь хоть и сыро, но не жарко. Серой тоже не пахнет. Да и чертей с котлами и вилами что–то не видно. Лес, просто очень странный.
В аду он или в раю, но что–то делать надо. Роман огляделся, пытаясь понять, как отсюда выбираться.
— А все–таки, где я?
Неизвестность и абсолютная непонятность происходящего действовали на нервы больше всего. Никаких вразумительных
— Я схожу с ума, — решил Роман, хватаясь за голову.
Не сразу он сообразил, что ожоги совсем перестали болеть. Конечно, юноша знал, что у него, как прошедшего обучение у дзенн, повышенная регенерация, но не до такой же степени!
— Так, спокойно, спокойно. Всему есть логическое объяснение! Спокойно, Рома! Я брежу. Лежу в палате и просто брежу. Или это очередные глюки после пьянки. Нет, все же, скорее, бред.
Роман размахнулся и ударил кулаком по дереву. После чего, матерясь, долго очищал руку от противной белесой гадости, ощущая, к тому же, боль от удара.
— Значит не сон, — печально констатировал он. — Но что тогда?!
— Человек, ты сейчас умрешь! — услышал Роман за спиной чей–то шипящий, полный ненависти голос, говоривший на дзенн–анн, причем на дзенн–анн странном, с каким–то еще никогда не слышанным акцентом.
— Хоть какое–то разнообразие, — буркнул себе под нос Роман. — Одно утешает: если грозят убить, значит, я еще не умер.
Роман медленно поднял руки и повернулся, после чего замер, совершенно ошеломленный. Напротив него стоял дзенн. Обычный дзенн, к каким юноша привык за пять лет на Станции. Необычным в нем было то, что этот конкретный дзенн держал в руках копье. Самое настоящее копье с острым железным наконечником. И он явно знал, как с ним обращаться. А вот это уже ни в какие ворота не лезло. Насколько Роман знал, древние — ярые противники любого насилия. Увидеть вооруженного дзенна… Да невозможно это. Тем более, вооруженного столь архаичным оружием. Что, обучение не окончилось, и Учитель решил провести еще какой–то психологический эксперимент? Очень похоже на то… Дзенн с оружием. Надо же было такое придумать!..
— Что случилось, мудрый? — недоуменно поинтересовался Роман на дзенн–анн.
Дзенн замер. За время учебы Роман научился читать эмоции по обычно невозмутимым лицам древних, и теперь готов был поклясться, что тот ошарашен. Да не просто ошарашен, а изумлен до онемения. Судя по всему, произнося свою сакраментальную фразу, тот никак не ожидал, что его поймут, а тем более ответят.
— Человек, откуда ты знаешь наш язык?!
— Откуда знаю? — удивленно переспросил Роман. — Выучил. Я же на Станции учился…
Тут Роман вспомнил кое о чем, опустил руки и протянул их перед собой, сложив пальцы в древнем жесте просьбы о помощи. Конечно, у него только одна пара рук, но дзенны научили его подавать этот знак и с помощью двух рук. Впрочем, число рук тут играло далеко не первую роль. Можно сказать, вовсе не играло роли. На самом деле, секрет этого жеста заключался в коротком мысленном импульсе, как бы посылаемом с помощью рук. Но горе тому, кто прибегал к этому сигналу, затаив враждебные намерения по отношению к тому, кому адресован знак. Мысленный импульс резонировал с его враждебностью, скачкообразно усиливая ее и вызывая каскадное перенапряжение мозговых структур. Если человек после этого оставался жив, то мог позавидовать мертвым. Чаще всего такой просто сходил с ума, и вылечить его было уже невозможно.
При виде жеста просьбы о помощи дзенн вдруг мелко задрожал.
— Кто ты?! Откуда знаешь этот древний знак?! Отвечай, человек!
Роман начал понимать, что окончательно запутался. Ситуация одновременно была абсурдной, странной и абсолютно невозможной. Вооруженный дзенн, не узнающий обучающегося на станции. Это с их–то абсолютной памятью! Некоторое время они с древним молча смотрели друг на друга. Кажется, дзенн пытался понять, кто этот человек, стоящий перед ним, а Роман усиленно размышлял о своих галлюцинациях. Потом проклял про себя экспериментаторов, ставящих человека в столь глупую ситуацию. Не иначе, хотят посмотреть, как он выпутается. Ну–ну… И это сразу после ранения! Именно это и настораживало — его ранение. Роман знал, что гуманизм для дзенн превыше всего. Именно с раненым любые эксперименты были бы попросту невозможны. Но что тогда происходит?! Молчание затянулось, и Роман решился прервать его:
— Мудрый, но ведь это вы научили меня этому знаку.
Казалось, дзенн даже посерел от страха. Да не от страха, а от смертельного ужаса. Он нервно оглянулся.
— Что ты говоришь, человек?! Ты лжешь! Я ничему тебя не учил!!!
— О, не конкретно вы… — Роман растерялся. — На Станции… там… Меня учил фанн'э Рон'эннэ из рода Ид'дзэнг.
Дзенн некоторое время размышлял, с удивлением глядя на юношу всеми четырьмя глазами.
— Долих, почему человек еще жив? — раздался голос еще одного дзенна, вышедшего из–за какого–то невообразимо толстого дерева.
— Я не могу его убить, Мастарх! Он подал древний знак помощи и гостеприимства.
— Да что ты говоришь? Это же человек! Он не мог подать знака. Даже если где и подсмотрел, то не сумел бы сделать его правильно!
Тот, кого назвали Долихом, зашипел.
— Ты считаешь меня идиотом, мастер–охотник? Я что, по–твоему, не могу отличить правильный знак от неправильного?
Оба дзенна вдруг прервали спор и уставились на Романа. Тот понял, чего от него ждут, и не стал их разочаровывать, снова сложив руки в ритуальном жесте. Мастарх слегка попятился. Он был изумлен ничуть не менее своего товарища.
— Это действительно знак, — недоуменно пробормотал он, словно еще не веря собственным глазам.
Роман тоже не верил. Где вековая мудрость дзенн? Где их вошедшая в легенду невозмутимость? Эти двое похожи, скорее, на дикарей, обсуждающих новую игрушку, а никак не на представителей мудрой расы, которая на тысячелетия старше земной цивилизации. Обращение к ним с приставкой «мудрый» звучало какой–то издевкой. Непонимание и растерянность все сильнее овладевали им.
— Надо отвести его к тинху, — задумчиво сказал Долих.