Три дороги во Тьму. Постижение
Шрифт:
Попадающиеся по дороге деревни и небольшие городки маг старался обходить – в Туаге Инквизиция обладала почти неограниченной властью. Лучше не рисковать. Поэтому столицу Стиор оставил милях в ста к северу, а других крупных городов в этой нищей стране просто не было. По дороге ему все-таки доводилось встречаться с людьми, но оборванная одежда и невнятный для других народов гнусавый южно-туагский выговор делали мага незаметным. А если кто-нибудь и начинал расспрашивать, то Стиор, стараясь казаться косноязычным, отвечал, что, мол, плавал с купцом из Квана, что, мол, корабль потоп, и он остался без гроша. Теперь, мол, домой идет, в деревню на границе с Лодуном, податься боле некуда. Обычно это удовлетворяло расспрашивающих, и от
А сам маг внимательно присматривался ко всем, кто встречался на дороге – одна из девяти осталась с ним, и поди узнай, кто ей предназначен. Впрочем, когда придет время, матрица даст знать об этом.
Стиору очень хотелось передвигаться быстрее, но он боялся привлечь к себе внимание. А верхового люди в нищем Туаге запомнят обязательно. Лошадей имела только знать, крестьяне запрягали в свои телеги медлительных дзудов, крупных тупых ящеров. На них же и пахали. А магию Стиор применять не решался. Хотя однажды и пришлось – был вынужден создать себе гзорб, резную палочку с печатью князя. Она являлась одновременно удостоверением личности, подорожной и вольной. В Туаге никто, кроме дворян, не имел права ездить куда-либо без разрешения своего господина или его управителя. Если разъезды стражи ловили кого-нибудь без гзорба или разрешения на передвижение, то путника без лишней волокиты ссылали на княжеские серебряные рудники, где всегда требовались рабы.
Стиор, привыкший к богатым городам и деревням империи, с немым ужасом смотрел на окружающую беспросветную нищету. У крестьян без зазрения совести отбирали девять десятых результатов их труда. Отбирали для буйного разгула, вызывающего омерзение у любого нормального человека. Дворянам в Туаге позволялось все, и они творили такое… Изгалялись, насиловали, вешали, пытали, запарывали насмерть за одно слово или взгляд. Главным для аристократов было покрасоваться друг перед другом. Вот и обирали своих крестьян до нитки. А что в результате этого до четверти населения зимой вымирало с голоду, так им на это было плевать – бабы еще нарожают.
Стиор знал о несправедливости мира, но особо о ней не задумывался. То, что он увидел в Туаге, заставило мага понять многое. Немало пересмотрел старик в своих взглядах на мир, жизнь и магию. Однажды он едва смог сдержать себя, увидев, как сжигали заживо население целой деревни. При воспоминании об этом мага затрясло от ужаса и омерзения.
Стиор тогда напоролся на небольшую деревеньку и решил обойти ее. Но в это время в деревню ворвался отряд Инквизиции, и маг затаился в ближайшей роще, моля про себя Создателя, чтобы не нашли. Однако вскоре выяснилось, что святые отцы – не по его душу. Судя по подслушанным обвинительным речам, местные крестьяне не смогли заплатить налог монастырю. За это монахи объявили несчастных еретиками, и вскоре в деревню прибыли инквизиторы в сопровождении отряда латников.
Маг в полнейшем ступоре наблюдал, как жителей маленькой деревеньки сгоняют в амбар и поджигают его. Как бросают в огонь маленьких детишек, которых несчастные матери в попытке спасти выбрасывали из окон. Нечеловеческие крики сгорающих заживо людей хлестали Стиора по нервам, и маг едва не выл, заставляя себя сдерживаться, чтобы не испепелить нелюдь тут же, на месте. И сумел, понимая, что все инквизиторы Туага немедленно ринутся по его следам. Но бездействие тяжело далось. Еще много дней после этого кошмара старик ковылял через чащу и бормотал, поблескивая воспаленными глазами: «Погодите, Он скоро придет… Вы дождетесь, звери… Он придет…» Именно для того, чтобы Ушедший мог вернуться, Стиор и сдержал себя, ради этого он должен был забыть обо всем. Его жизнь ему не принадлежала, он не имел права рисковать. Хотя горько было сознавать, что мог легко спасти несчастных…
В дороге прошло лето, началась осень. Впрочем, в тропиках это незаметно, разве что стало не так жарко. Но это только внизу. В горах же все было иначе. Морозы, метели и тому подобные прелести делали Лодунский перевал зимой совершенно непроходимым. Стиор, несмотря на это, ждать не мог. Целых полгода? Нет! Ищущие шли по его следу и вполне могли нагнать. К тому же, никому, включая и Инквизицию, в голову не придет, что найдется безумец, способный пойти на перевал в преддверии зимы. Но для такого похода даже магу необходимо было снаряжение, а денег он не имел.
Темной ночью старик пересек лодунскую границу и углубился в предгорья. Еще около месяца ушло, чтобы добраться до перевала, минуя столицу – туда лучше не соваться, слишком опасно. Воспользовавшись чутьем прирожденного мага, Стиор пробрался в забытые гномьи пещеры и отыскал зарытый в незапамятные времена клад. Он взял совсем немного, ровно столько, сколько нужно для покупки снаряжения и продуктов. В маленьком лодунском городке Ринсе, где останавливались все, идущие через перевал, маг купил теплую одежду и все необходимое для путешествия через горы.
В Лодуне, торговой республике, жили намного богаче, но населения было значительно меньше, чем в Туаге. Прибыль от торговли позволяла лодунцам нанимать опытных наемников, с их помощью отражая набеги воинственного и нищего соседа.
Через несколько дней маг незаметно выбрался из Ринса и двинулся по опустевшей в преддверии зимы дороге на перевал. Поднявшись повыше, Стиор снова начал применять магию, зная, что до весны все следы исчезнут, выметенные метелями, буранами и ураганным ветром. Когда все закончилось, старик старался не вспоминать страшную дорогу. Кошмар, в полном смысле слова. Пропасти, обледенелые скалы, выдувающий последние крохи тепла ветер, бьющая в лицо снежная крупа. Без помощи заклинаний, не известных почти никому на Танре, Стиор не смог бы выжить в этом ужасе. Все силы, все чему он успел научиться за свою довольно долгую жизнь, было использовано для выживания. Маг смог совершить невозможное, такого не совершал еще никто за всю историю его мира. Зато, спустившись по ту сторону перевала, свалился на неделю возле первого найденного родника. Теперь он мог позволить себе маленький отдых – обогнал преследователей минимум на полгода.
Поход по джунглям – тоже отнюдь не подарок, но ни в какое сравнение не шел с дорогой через перевал. Граница Лодуна с Ворамом проходила по горам, так что Стиор не беспокоился. Да и почти безлюдна эта страна, вся ее жизнь сосредоточилась на восточном побережье в трехсотмильной прибрежной полосе. Плодородные земли находились только там. А дальше шли дикие джунгли, только формально принадлежащие Вораму. Если тут кто-нибудь и жил, то это были племенные союзы, платящие столице небольшую дань. Да и то, если их могли отыскать – дикари, в основном, постоянно передвигались вслед за стадами сумгов, больших шестиногих животных, служащих людям в джунглях основной пищей. Каждый из племенных союзов жил по своим собственным законам, Церкви не удавалось навязать им веру в Спасителя. Иногда тут попадались даже племена орков, сатиров и дварфов. Но они никого не интересовали – война с ними обошлась бы слишком дорого и не принесла никакой прибыли. Поэтому даже вездесущая Церковь махнула на запад Ворама рукой, изредка посылая туда экспедиции миссионеров – надо же как-то наказывать проштрафившихся святых отцов.
Стиор шел день за днем, продираясь сквозь джунгли и обходя любое поселение. Заклинание поиска разума, которым маг окутал себя, заранее предупреждало о встрече с любым разумным существом, и он этой встречи благоразумно избегал. К чему создавать самому себе проблемы? Уж подманить мелкое животное на ужин Стиор мог всегда, ему совсем не требовалось заходить в поселения племен, чтобы добыть еду. От всех остальных опасностей диких джунглей его оберегали еще несколько заклинаний. Здесь старик не боялся использовать магию, считая, что если ее следы и будут кем-то обнаружены, то все спишется на шаманов племен.