Три Дюма (ЖЗЛ)
Шрифт:
Отныне сын будет заботиться об отце, у которого появится печальная потребность в помощи сына.
Часть шестая
МОНТЕ-КРИСТО
Глупцы и чудаки более человечны, чем нормальные люди.
Глава первая
«ГРАФ МОНТЕ-КРИСТО»
Монте-Кристо —
Как родилась у Дюма идея книги? Это произошло не сразу. В «Беседах» Дюма рассказывает, что в 1842 году, в бытность свою во Флоренции, Жером Бонапарт, экс-король Вестфалии, поручил ему сопровождать своего сына (принца Наполеона) на остров Эльбу — одно из самых священных для императорского дома мест. Дюма было тогда тридцать восемь лет, принцу — восемнадцать; однако писатель оказался моложе своего подопечного. Они пристали к Эльбе, исходили остров вдоль и поперек, а затем отправились поохотиться на соседний островок Пианозу, где в изобилии водились зайцы и куропатки. Их проводник, окинув взглядом вздымавшуюся над морем живописную скалу, напоминающую по форме сахарную голову, сказал:
— Если ваши превосходительства соблаговолят посетить этот остров, они смогут там великолепно поохотиться.
— А как называют этот благословенный остров?
— Его называют островом Монте-Кристо.
Это имя очаровало Дюма.
— Монсеньер, — обратился он к принцу, — в память о нашем путешествии я назову «Монте-Кристо» один из романов, который я когда-нибудь напишу.
Вернувшись на следующий год во Францию, Дюма заключил с издателями Бетюном и Плоном договор, по которому он обязался написать для них восьмитомный труд под общим заглавием «Парижские путевые записки». Дюма намеревался совершить продолжительную прогулку в глубины истории и археологии, но издатели сказали ему, что они мыслят этот труд совершенно иначе. Им вскружила головы удача Эжена Сю, который только что с потрясающим успехом опубликовал «Парижские тайны»; им хотелось бы, чтобы Дюма написал для них приключенческий роман, действие которого разворачивалось бы в Париже.
Убедить Дюма было нетрудно, его не пугали самые дерзкие проекты. Он сразу же принялся за поиски интриги. А между тем когда-то, давным-давно, он заложил страницу в пятом томе труда Жака Пеше «Записки. Из архивов парижской полиции». Его поразила одна из глав под названием «Алмаз отмщения». «История эта сама по себе, — писал потом Дюма в письме, свидетельствовавшем о его неблагодарности, — была попросту глупой. Однако она походила на раковину, внутри которой скрывается жемчужина. Жемчужина бесформенная, необработанная, не имеющая еще никакой ценности, — короче говоря, жемчужина, нуждавшаяся в ювелире…»
Сам Пеше когда-то действительно служил в парижской префектуре полиции. Из архивных папок он сумел извлечь шесть томов «Записок», которые и ныне могли бы послужить неисчерпаемым источником для авторов бульварных романов. Вот та любопытная история, которая привлекла внимание Александра Дюма.
В 1807 году жил в Париже молодой сапожник Франсуа Пико. Он был беден, но очень хорош собой и имел невесту. В один прекрасный день Пико, надев свой лучший костюм, отправился на площадь Сент-Оппортюн, к своему другу, кабатчику, который, как и он сам, был уроженцем города Нима. Кабатчик этот, Матье Лупиан, хотя его заведение и процветало, не мог равнодушно видеть чужую удачу. В кабачке Пико встретил трех своих земляков из Гара, которые тоже были друзьями хозяина. Когда все принялись подшучивать над его франтовским
— А когда состоится свадьба?
— В следующий вторник.
Не успел Пико уйти, как Лупиан, человек завистливый и коварный, сказал:
— А я сумею отсрочить это торжество.
— Как? — спросили его приятели.
— Сюда с минуты на минуту должен прийти комиссар. Я скажу ему, что, по моим сведениям, Пико является английским агентом. Его подвергнут допросу, он натерпится страху, и свадьба будет отложена.
Однако наполеоновская полиция в те времена не любила шутить с политическими преступниками. Один из трех земляков, по имени Антуан Аллю, заметил:
— Это скверная шутка.
Зато остальным идея показалась забавной.
— Будто уж и нельзя повеселиться во время карнавала, — говорили они.
Лупиан сразу же приступил к делу. И тут, весьма кстати, ему попался недостаточно осмотрительный, но весьма ретивый комиссар, который увидел в этом случае возможность отличиться и, даже не произведя предварительного следствия, настрочил донос на имя министра полиции, самого Савари, герцога Ровиго. Герцог был в то время очень обеспокоен повстанческим движением в Вандее. «Нет никакого сомнения в том, — подумал он, — что этот Пико — тайный агент Людовика XVIII». И вот бедного малого поднимают среди ночи с постели, и он исчезает. Родители и невеста пытаются навести справки, но розыски не дают никаких результатов, и они в конце концов смиряются: отсутствующий всегда виноват.
Проходит семь лет. Наступил 1814 год. Империя Наполеона пала. Человек, до времени состарившийся от перенесенных страданий, выходит из замка Фенестрель, где он пробыл в заключении целых семь лет… Это Франсуа Пико, изможденный, ослабевший, изменившийся до неузнаваемости. Там, в тюрьме, Пико преданно ухаживал за арестованным по политическим мотивам итальянским прелатом, дни которого были сочтены. Перед смертью тот на словах завещал ему все свое состояние и, в частности, спрятанный в Милане клад: алмазы, ломбардские дукаты, венецианские флорины, английские гинеи, французские луидоры и испанские монеты.
По выходе из замка Пико ищет клад, находит его, прячет в надежное место, а затем под именем Жозефа Люше возвращается в Париж и появляется в квартале, в котором жил до ареста. Там он наводит справки о сапожнике Пьере-Франсуа Пико, том самом, который в 1807 году собирался жениться на богатой мадемуазель Вигору. Ему рассказывают, что причиной гибели этого юноши была злая шутка, которую сыграли с ним во время карнавала четыре весельчака. Невеста Пико два года его оплакивала, а потом, сочтя, что он погиб, согласилась выйти замуж за кабатчика Лупиана — вдовца с двумя детьми. Пико осведомляется об остальных виновниках карнавальной шутки. Кто-то говорит ему: «Вы можете узнать их имена у некоего Антуана Аллю, который проживает в Ниме».
Пико переодевается итальянским священником и, зашив в одежду золото и драгоценности, отправляется в Ним, где он выдает себя за аббата Балдини. Антуан Аллю, прельстившись прекрасным алмазом, называет имена трех остальных участников роковой карнавальной шутки. А через несколько дней в кабачок Лупиана нанимается официант по имени Проспер. Этому человеку с лицом, изможденным страданиями, одетому в поношенный костюм, можно дать на вид не менее пятидесяти лет. Но это тот же Пико в новой личине. Оба уроженца Нима, имена которых выдал Аллю, по-прежнему остаются завсегдатаями кабачка. Однажды один из них, Шамбар, не приходит в обычное время. Вскоре становится известно, что накануне в пять часов утра он был убит на мосту Искусств. В ране торчал кинжал с надписью на рукоятке: «Номер первый».