Три изысканных детектива (сборник)
Шрифт:
Виктор молчал, разглядывая содержимое стакана.
— Нам вот что непонятно, — продолжил Ломье. — Лулу сидела без гроша, а нам сказали, что на ней было роскошное платье. А еще она почему-то покрасилась в брюнетку.
Виктор поднял голову и понял, что проиграл. Невозможно упираться, когда у женщины покраснели от слез глаза, губы распухли, а на лице полное отчаяние. Будь с ним Таша, она бы наверняка его приревновала.
— А какого цвета они были прежде? — поинтересовался он.
— Лулу была рыжевато-золотистой блондинкой, чистый Боттичелли! Рядом с телом валялась бархатная маска. В этой мизансцене есть аромат тайны, способный вас привлечь, Легри.
— Считаете меня садистом? В убийстве женщины нет ничего привлекательного, — кислым тоном произнес Виктор.
— Золотые слова, мсье Легри! — воскликнула Мими. — Произошла трагедия, а этому бесчувственному болвану, — она показала на Ломье, — хоть бы хны!
— Ты не права, козочка моя, меня чуть не стошнило.
— Но уж точно не из-за трупов, все дело в запахе фенола. А я, как увидела, что моя бедная Лулу лежит голая с лиловой шеей… Боже милосердный! — Мими спрятала залитое слезами лицо в шаль.
Виктор протянул руку, чтобы похлопать ее по плечу, она ухватилась за нее и рассыпалась в благодарностях.
— Благодарю вас, мсье, вы способны сочувствовать чужому горю!
— У меня тоже есть сердце! — проворчал Ломье и поцеловал Мими в лоб. Она прижалась к его плечу.
— Вы заявляли об исчезновении подруги в полицию? — спросил Виктор.
— Да вы с ума сошли, Легри! — воскликнул Ломье. — Мы и в морге не признались, что знаем ее. Полиция! С ними свяжешься — жди беды. Я чист перед законом, но Мими… Прежде чем мы сошлись, она торговала своими прелестями и состоит на учете в префектуре. Так да или нет?
— Да, мадемуазель, я берусь за расследование, — кивнул Виктор, высвобождая из пальцев Мими свою руку. — Мне нужен адрес вашей подруги. И адрес места, где она… работала.
Он деликатно кашлянул и полез в карман за карандашом.
— О, она была честной девушкой, работала на мануфактуре по пошиву готового платья, на улице Абукир, 68. А жила на улице Шофурнье, 8 — в двух минутах ходьбы от Компании по прокату легких экипажей, в меблированной комнате.
— Где ее нашли?
— Перед ротондой Ла Виллетт. Вот, здесь написано.
Мими протянула Виктору номер «Энтрансижан» за 10 февраля. Он пробежал обведенный красным текст.
— Я могу взять эту газету с собой?
— Да, конечно. Вы сделаете все, что нужно?
— Постараюсь.
— Во сколько это нам встанет?
— Сохраните брошь вашей бабушки, мадемуазель Мирей. Ломье мой давний приятель, мы познакомились в 1889-м, на выставке в кафе «Вольпини». Чего не сделаешь для друга, так ведь, Морис? — ответил Виктор и заплатил по счету.
— Вы настоящий джентльмен! — восхитилась Мими, сверкнув глазами.
Ломье встал и подал ей руку.
— Очень благородно с вашей стороны, Легри. Если я чем-то могу отблагодарить вас…
— Можете. Таша не должна ничего знать об этом деле, так что держите рот на замке.
— Буду нем как рыба, дорогой Виктор.
Они дошли до улицы Дуэ, где какой-то бедолага сгребал лопатой снег с тротуара.
— Буду держать вас в курсе, — пообещал Виктор и коснулся пальцами шляпы. — До свидания, мадемуазель Мирей.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Четверг 15 февраля
Впервые в жизни Альфред Гамаш был так встревожен. Не помогала даже мысль о пышногрудой Полине, расстегивающей корсаж прямо у него перед носом. Знай он, какие неприятности повлечет за собой это свидание, легко бы без него обошелся. И все из-за Никодима, [299] не способного проявить ни малейшей инициативы!
299
Имя фарисея, задававшего наивные вопросы Христу. Синоним слова «дурачок».
Альфред прищурившись смотрел, как двуногие муравьи разгружают кирпичи из брюха баржи, перегородившей водоем Ла Виллетт. Его внимание привлек направлявшейся к нему мужчина: молодой, с правильными чертами лица и тонкими черными усиками, в твидовом костюме и сдвинутой на затылок мягкой шляпе.
«Новые неприятности на горизонте», — подумал он, когда незнакомец спросил:
— Скажите, вы не знаете, кто нашел задушенную женщину?
— Ну вот, сначала инспектор в опереточном доломане. Потом смуглолицый хромой. Теперь вы. Все его ищут. Жаль, что он смылся!
Виктор вздрогнул: слово «доломан» вызвало в памяти образ его вечного конкурента — инспектора Лекашера. «Значит, он уже вышел на охоту!»
— Простите, не улавливаю. Мсье Гамаш отсутствует? — спросил он человека в униформе.
— Гамаш — это я.
— Ах вот как! Значит, это вы охраняете таможню и, насколько мне известно, отлично справляетесь со своими обязанностями!
Альфред Гамаш колебался. Этот штатский держится по-свойски, но вдруг он — птица высокого полета, кто знает? Разве легко представить, как выглядят живущие на Олимпе боги! В таком случае глупо покрывать болвана Лорсона и рисковать своим местом.
— Я только констатировал смерть, а о том, другом — свидетеле преступления — никому ничего не сказал: он наивный простак, и я не хочу его подставлять. Бедняга Лорсон напуган до полусмерти.
— Лорсон?
— Мартен Лорсон. Он жил тут неподалеку, теперь ночует на бойнях. А днем шастает по городу! Думаю, он сейчас у своих дружков.
— Кто они?
— Бертье, Норпуа и Коллен. А может, добрался до Жакмена, тот работает на улице Фландр, на фабрике Эрара, где делают пианино. Эй, а зачем вы все записываете? Кто вы такой?